Буддийский монастырский комплекс в Бурятии — Иволгинский дацан. Буддийские святыни бурятии Сообщение о развитии буддизма в бурятии

Как одна из трех мировых религий, буддизм возник в Индии в IV веке до нашей эры и связан с именем принца Сиддхартхи Гаутамы из племени шакьев (воинов). В основе буддизма лежит Учение о Четырех благородных истинах: Истине о страдании, Истине о причине страдании, Истине о прекращении страдании, Истине о пути прекращения страданий.

Еще при жизни Будды его Учение достигло Тибета, но полное развитие получило только в XI-XII веках. В виде махаяны оно распространилось на север в Китай , Монголию , Японию , Корею , Бурятию и Калмыкию . Уже при потомках Чингиз-хана Угэдэе и Хубилае монгольская знать носила типичные буддийские имена.

В махаяне считается, что достичь состояния Будды может каждый человек, следовательно, закон кармы не абсолютен. Но человек слишком слаб, чтобы самому изменить свою судьбу, и помочь в этом ему должны бодхисаттвы - божественные создания, готовые перейти в нирвану (стать Буддами), но оставшиеся среди людей, чтобы указать им путь к совершенству.

В отличие от других религий, насаждавшихся «огнем, мечом и подарками», буддизм не разрушал сложившуюся систему мировоззрения, а принимал и дополнял ее. Так случилось и с бурятскими племенами, которые были шаманистами и поклонялись духам местностей, гор, рек и озер. Археологические материалы свидетельствуют, что буддизм был известен народам, населяющим Байкальский ареал, еще в VII веке (найдены статуэтки с изображением бодхисаттв).

Официальная история буддизма в России начинается с 1741 года, когда дочь Петра I - императрица Елизавета издала указ о «Ламайской вере» и утвердила штат из 150 лам при дацанах, освобожденных от уплаты налогов.

При Екатерине II была создана должность верховного ламы, а его резиденцией стал самый крупный в дореволюционной России Гусиноозерский дацан. Любопытно, что бурятские ламы, благодарные за полученные ими некоторые привилегии, считали эту императрицу воплощением Белой Тары - бодхисаттвы в женском образе.

При последующих «белых царях» генерал-губернаторы Восточной Сибири также не препятствовали распространению ламаизма среди коренного населения, но одновременно всячески способствовали насаждению среди бурят и эвенков христианской религии. Вначале обряд крещения осуществляли насильственно, но затем обращение в христианство приняло более «гуманный» вид: новым адептам начали выдавать деньги и освобождать на время от уплаты ясака (налога). Первый классический Сартульский дацан появился в Бурятии в 1707 году. В последующие тридцать лет открываются Цонгольский и Гусиноозерский дацаны.

Первым бурятским Хамбо-ламой (главой) стал Дамба-Даржаа Заяев, сделавший многое для укрепления и распространения Учения.

К концу XIX века буддизм в Бурятии представлял собой всесторонне развитую систему. В дацанах работали богословские школы: цанид (чойра), мамба (медицинские), дуйн-хор. Получили большое развитие книгопечатание, иконопись и культовое зодчество, в мастерских при дацанах специальным способом обрабатывались металл и дерево для художественного оформления культовых украшений. Бурятские ламы плодотворно занимались творческой деятельностью по созданию религиозной, популярной, дидактической и художественной литературы.

К началу XX века бурятские буддисты привезли из и Тибета мировую святыню Зандан-Жуу - скульптуру Сандалового Будды, которая сейчас находится в Эгитуиском дацане Еравнинского района. По преданию, она была сделана с прижизненного изображения Будды Шакьямуни. Художник, которому доверили рисовать Будду, не мог смотреть на Просветленного из-за исходящего от него ослепляющего света, и тогда было решено рисовать отражение Учителя с озера.

К общебуддийским святыням относится также огромная металлическая статуя Майтреи - Пятого Будды; канонические сочинения «Ганджур», состоящий из 113 томов, и «Данджур» - из 500 томов. В этих томах собраны и систематизированы своды средневековых буддийских трактатов по философии, медицине, логике, астрологии и другим разделам науки. Из Тибета были привезены «Чжуд-ши», «Вайдурья-онбо» и «Атлас тибетской медицины». Сегодня «Атлас тибетской медицины» - одна из полных копий Атласа - хранится в Музее истории Бурятии. Несколько лет назад он был отреставрирован в Америке, а позже и переведен на русский язык.

Самым крупным дацаном долгие годы был Тамчинский (Гусиноозерский), который отличался великолепной архитектурой. В годы воинствующего атеизма он, как и все дацаны Бурятии, был варварски уничтожен. После Великой Отечественной войны верующие смогли выпросить у руководства страны разрешение на строительство Иволгинского дацана, в котором сейчас размещается Духовное управление буддистов нашей страны.

В главном храме Иволгинского дацана хранится нетленное тело Пандидо Хамбо-Ламы Даши-Доржо Этигэлова - удивительного человека и истинного буддийского монаха, достигшего Просветления. Этигэлов был избран XII Пандидо Хамбо ламой буддийского духовенства Восточной Сибири весной 1911 года в Тамчинском дацане. Он активно занимался вопросами лечения, создал фундаментальный фармакологический справочник "Жор". Очевидцы рассказывают, что Этигэлов совершал удивительные вещи, и даже озерные воды расступались перед ним. После смерти он был похоронен, согласно буддийским канонам, и лишь недавно тело его эксгумировали в соответствии с предсмертной волей ламы. Невероятно, но факт: за почти восемьдесят лет, прошедших со дня смерти Этигэлова, тело его не претерпело никаких изменений. По признанию российских и иностранных ученых, которые исследовали останки, пробывшие в земле десятки лет, такой феномен не поддается научному объяснению.

Фото предоставлены В.Рачковским

Первое организованное государство на Байкале было создано в III столетии до нашей эры гуннами, которые после многовекового противостояния с цивилизацией Китая двинулись покорять Евразию. Последовавшее за этим переселение тюркских народов продолжалось до XIII века, а затем здесь появились монгольские племена; они этнически преобладали в этом регионе до начала российской колонизации. Столетиями господствующей религией у них был широко распространенный в этой части мира шаманизм. Так продолжалось до XVII века, когда буддизм тибетского происхождения распространился в Монголии, а потом постепенно стал проникать на территорию современной Бурятии. Появившиеся здесь в первой половине XVII века русские отмечали, что «ламаизм исповедовали» лишь некоторые местные знатные роды, но уже к концу XVII века эта религия встречалась повсеместно. В течение всего XVIII столетия сюда приезжали монгольские и тибетские ламы школы Гелуг, а после установления российской границы на территории Сибири цари с целью устранения иностранного влияния начали обучать и поддерживать подчиненных себе местных лам. С 30-х годов XVIII века аристократические роды с реки Селенга начали строить первые дацаны (большие храмы или монастырские комплексы), которых в 1741 г. насчитывалось уже 11 (со 150 ламами); в том же самом году все ламы дали клятву верности императорской России. После этого местные священнослужители признавали каждого правителя России излучением Белой Тары. С XVIII века буддизм уже становится главной религией региона, а динамичное развитие Дхармы в Бурятии отображают данные 1893 г., согласно которым здесь функционировало 34 дацана с 13 768 ламами.

Такое благоприятное положение продлилось до Октябрьской революции, после которой произошли коренные изменения. К периоду хаоса, воцарившегося после революции и гражданской войны, относится интересная остросюжетная кампания российского офицера немецкого происхождения, барона Романа Унгерна фон Штернберга. Он провозгласил себя реинкарнацией Чингисхана и пытался объединить монгольские народности, чтобы создать антикоммунистическую буддийскую империю. Однако этим планам не суждено было реализоваться — в 1921 г. их свел на нет Константин Рокоссовский (позднее ставший сталинским министром национальной обороны ПНР). Он разбил армию Унгерна на юге Бурятии и поставил его самого перед взводом, который привел в исполнение смертный приговор.

В те же времена будущее буддизма пытался по-другому разыграть известный российский путешественник и востоковед Николай Рерих, прославившийся благодаря исследованиям Алтая и Гималаев. Идеей этого искателя мифической Шамбалы было создание царства свободы и справедливости путем слияния коммунизма и буддизма. Используя широкие контакты в Тибете и Средней Азии, он привез советским властям письмо от тибетских лам, прославлявших предводителя революции как великого духовного вождя. Однако материалистический подход коммунистических лидеров революции привел вовсе не к реализации подобных идей, но к усилению репрессий. В разгар борьбы за укрепление народной власти в 30-х годах были казнены или высланы в лагеря тысячи монахов, разорены или снесены монастыри, дуганы (небольшие храмы), ступы и, как следствие — уничтожены всяческие проявления буддийского наследия. В результате этой политики многие годы ни в Бурятии, ни во всем Советском Союзе не было ни одного функционирующего буддийского монастыря.

Небольшое улучшение ситуации было связано с героическим участием бурят в Великой Отечественной войне и победой над фашистской Германией. Особенно интересна распространенная среди местных жителей история о том, как Сталин на рубеже 1941 и 1942 годов обратился к бурятским ламам за помощью в сдерживании подступающих к Москве немецких войск. Ламы сообщили, что не могут помочь в делах военных, но попробуют сориентироваться, «что можно сделать с погодой». Согласно этой версии, знаменитые морозы, которые в то время погубили гитлеровскую армию, были вовсе не капризом природы. Какова бы ни была историческая правда, в 1946 году Сталин позволил бурятам построить буддийский монастырь в Иволгинске (25 километров на юго-запад от столицы региона). Несколько десятков лет Иволгинский дацан был единственным буддийским храмом во всей России и одновременно резиденцией Хамбо-ламы, главы бурятского буддизма.

В конце 80-х годов XX века, во время упадка Советского Союза, на территории Забайкалья функционировали только Иволгинский и Агинский дацаны. Второй был расположен за границами Республики Бурятия, в Забайкальском крае, в Агинском Бурятском автономном округе — на этнических бурятских территориях. Сейчас, когда прошло уже более 20 лет после падения СССР и восстановления религиозных свобод, традиционный бурятский буддизм развивается достаточно динамично, о чем свидетельствует строительство или восстановление 26 дацанов, многочисленных ступ, дуганов и таких привычных для местного пейзажа элементов буддийской идентичности, как флаги и молитвенные колеса. Поэтому сегодня, путешествуя по территории республики, часто вспоминаешь пейзажи Бутана, Сиккима или Непала.

Центр Карма Кагью в Улан-Удэ

Столицей Бурятии является 380-тысячный Улан-Удэ, расположенный в устье реки Уда, притока Селенги, текущей из Монголии и далее впадающей в Байкал. Начальные сведения о городе относятся к первой половине XVII века, когда отряд казаков заложил зимовье, позднее преобразованное в укрепленный острог, потом в город Удинск, Верхнеудинск и с 1934 г. — в Улан-Удэ. Развитие города связано с положением на торговых путях, особенно на Великом чайном пути между Европой, Монголией и Китаем, а позднее — с присоединением его в 1899 г. к Транссибирской магистрали. После революции город стал столицей Бурят-Монгольской Автономной ССР, позднее — Бурятской АССР, и долгие годы, вплоть до 1987 г., был закрытой зоной, где на засекреченных заводах производились транспортные вертолеты и военные самолеты. Сегодня это академический и научный центр, важный для этой части мира коммуникационный узел, а также один из главных культурных и религиозных центров бурятского общества. Одним из напоминаний о недавнем времени коммунизма, все реже встречающихся в Улан-Удэ, является памятник Ленину, стоящий на главной площади города и представляющий собой самую большую в мире голову вождя революции.

Центр Алмазного пути в Улан-Удэ — интересный эксперимент, поскольку это первый центр Карма Кагью в регионе с 200-летней традиционной Сангхой школы Гелуг. В месте, где большинство людей — буддисты, за сотни лет укоренившиеся в этой традиции, непросто предложить новый взгляд на практику Дхармы. В Улан-Удэ с 1990-х годов очень часто проходили лекции Ламы Оле Нидала во время его зимних и, реже, летних туров по России.

В 2004 году Сангха Карма Кагью стала обладательницей 1979 м2 земли с фундаментом и старыми стенами в прекрасно расположенной живописной части города с видом на долину реки Уда. С 2006 по 2008 г. под руководством польского специалиста по строительству буддийских центров Мишека-Лешека Надольского, при участии друзей из Польши, а также из Иркутска и других сибирских центров, начались серьезные работы по превращению старого здания в современный центр Алмазного пути. Процесс создания места для работы с умом — нечто намного большее, чем стройка, это скорее форма практики и образование мандалы. Поэтому здесь появилось много дружбы, связей и даже польско-бурятских семей. Лама Оле часто публично подчеркивает, что этот центр построили поляки, а польский язык — один из «официально» используемых в центре. Полный дружбы и идеализма стиль общения, введенный Мишеком-Лешеком Надольским, стал легендой не только в этой части Сибири. Через Улан-Удэ также проходил маршрут первой поездки Кармапы XVII по России, во время которой, помимо дарования учений и посвящений, произошла историческая встреча с Хамбо-ламой.

В начале 90-х в Бурятию приезжал Лопён Цечу Ринпоче — он даже начал работы по строительству ступы в Кижингинской долине. В 1994 году регион посетил Шераб Гьялцен Ринпоче, приняв приглашение местного Ламы Цывана Дашицыренова. Лама Цыван, как и большинство бурят, принадлежит к школе Гелуг, но он был учеником Лопёна Цечу и во многом ему помогал. Он сыграл важную роль в установлении официальных отношений между Ламой Оле и Хамбо-ламой Дамбой Аюшеевым, а сейчас заинтересованно и доброжелательно отзывается о нашем современном и расслабленном стиле функционирования. Он согласился быть нашим проводником в поездке через степи и тайгу Бурятии, чтобы показать Сангхе святыни бурятского буддизма и познакомить нас с работой местных ринпоче, которая известна не очень широко.

Первая экспедиция «Ступы Бурятии»

В начале апреля мы отправились в первую из запланированных поездок по местам, связанным с историей местного буддизма. Вместе с друзьями мы проехали на трех машинах на восток от столицы вдоль долины Уды, где есть много ступ, восстановленных нашим проводником и его братом. По пути мы посетили реконструированный в последние годы Ацагатский дацан, окруженный ступами (одна из них, расположенная над входными воротами, относится к очень редкому виду) и украшенный большим позолоченным барельефом Ченрезига. Сильное впечатление произвела восковая, в человеческий рост, фигура Далай-ламы XIV, восседающего на главном троне храма. Заново отстроенный монастырь сиял сочными красками, позолотой мантры Калачакры и белизной ступ среди пока еще серых апрельских степей.

Вечером за совместным ужином мы подметили определенные различия между стилем жизни местных буддистов и тем, к чему мы привыкли в центрах Карма Кагью: садясь за стол, наши хозяева устраивают своего рода пуджу с ритуальными песнопениями под колокольчик. К счастью, неформальная часть полностью соответствовала русским застольным традициям. На следующий день при замечательной солнечной погоде наша группа готовилась к записи интервью с Ламой Цываном об активности Лопёна Цечу Ринпоче в Бурятии. Едва начался рассказ о нашем общем учителе, как погода внезапно изменилась, небо потемнело и разразилась снежная буря. Она прекратилась сразу же, как только завершилось интервью. Воодушевленные благоприятным стечением обстоятельств, мы вспоминали его активность и благословение. 20 с лишним лет назад Лопён Цечу Ринпоче приезжал в Бурятию по приглашению Ламы Цывана, направляясь на конференцию в Катманду. В местности Кижинга в 1990 году Ринпоче поместил в землю бумпы, тем самым начав подготовку к строительству ступы в непальском стиле. К сожалению, позднее появились препятствия организационного характера, и строительство не было завершено. Сейчас на этом месте в Кижингинском дацане установлена статуя Будды Шакьямуни высотой в несколько метров. В 1994 году Лама Цыван пригласил другого известного ламу традиции Кагью — Шераба Гьялцена Ринпоче; поводом послужила церемония похорон местного русского йогина (предыдущего владельца центра Потай). Прах покойного поместили в надгробие, по форме напоминающее самые древние ступы; сейчас оно стоит на ближайшей поляне. Факт первого визита Ринпоче в Россию не был широко известен даже среди членов нашей Сангхи. Следующая, весьма красочная, встреча двух лам, уже ставших добрыми друзьями, состоялась на летнем курсе Шераба Гьялцена в Красноярске в сентябре 2011 года.Минуя одиноко стоящие ступы или целые их группы (например, полный набор из восьми ступ по тибетской традиции), возле Хоринска мы повернули на север и через степные возвышенности и затуманенные озера направились к руинам Анинского дацана. До революции это был один из крупнейших монастырских комплексов, окруженный 108 ступами. Дацан был полностью уничтожен при советской власти; сейчас восстановлен лишь небольшой дуган и часть окружающих руины ступ. Дальше по дороге мы полюбовались с пригорка со ступой красочным видом на реку Уду и переправились на противоположный берег по разваливающемуся деревянному мостику. Даже местные не были уверены, устоит ли это ненадежное сооружение при проезде сразу трех наших автомобилей. На ночлег мы остановились в отшельническом центре Потай, вблизи пылающей тайги (такое часто можно увидеть здесь ранней весной). Потай принадлежит дружественным русским буддистам из традиции Гелуг. Это небольшое хозяйство расположено среди таежных лесов и холмов; дом и надворные постройки сколочены из сосновых бревен, проконопаченных мхом; электричество производит генератор, и нет такой роскоши, как ванная или туалет, как их представляет себе европеец. Хозяева этого идиллического места Дима Рыбалко и Ирина Васильева практикуют «гелугпинскую тантру» в традиционном стиле, следуя передаче ламы Дандарона, одного из наиболее харизматичных местных учителей XX века. Дима рассказал, что здесь есть много подобных отшельников — они практикуют разнообразные учения, иногда Ньингму и Гелуг одновременно, а некоторые после бегства из Тибета просто продолжают свою прежнюю практику.

Вообще, бурятская школа Гелуг немного специфична: к примеру, на здешних алтарях и в храмах иногда можно встретить статуи Гуру Ринпоче, что нетипично для этой традиции. Отдельные тибетцы относятся к бурятскому буддизму несколько свысока, утверждая, что в нем нет настоящих передач, и поэтому для бурят так важно нетленное тело Хамболамы Итигэлова, показывающее силу и подлинность учений здешних лам.

На второй день экспедиции, проезжая через холмистую тайгу, мы всюду видели восстановленные ступы — то тибетского стиля, то по образцу непальских святынь Сваямбху и Боднатх. Среди них одна была совершенно нетипичная; по словам одного из лам, ее проект появился из мифической Уддияны. Очередная интереснейшая история, связанная с вершиной степной горы неподалеку от Кижинги, навеяла ассоциации с Бутаном или Тибетом. Согласно свидетельствам, в этом месте проявилась сильная местная энергия, которая поначалу мешала развитию Дхармы в этом районе. Много лет назад сюда приехал некий лама и провел «бурные переговоры», в результате которых враждебная энергия «согласилась» помогать развитию Учения. Сегодня на этом холме с широкой, вдохновляющей панорамой окрестностей стоят замечательные часовни, увешанные яркими молитвенными флажками.

Уезжая в Кижингинскую долину, мы восхищались степями, что тянутся до горизонта, пасущимися на них стадами лошадей и извилистыми реками, которые напоминали некоторым из нас пейзажи не столь удаленной и тоже буддийской Монголии. В Кижинге мы посетили родной дом нашего проводника; большую ступу, копию Боднатха; Кижигинский дацан с большим троном Будды Шакьямуни в том месте, где Лопён Цечу Ринпоче хотел возвести ступу; а также множество небольших местных дуганов, построенных по схеме цветка лотоса. Когда этот исключительный день склонился к закату, мои бурятские попутчики — Люда, Долсон, Лама Цыван и Игорь (который вообще-то якут, но для польских читателей это слишком тонкие нюансы) — спонтанно спели гимн Бурятии. Это переживание так соответствовало окружению, что на какое-то время мы стали неотделимы от сказочного пейзажа. Гимн воздает дань красивейшей природе окрестностей Байкала, и первый куплет замечательно отображает все то, что переполняло нас во время поездки:

Таежная, озерная, степная,
Ты добрым светом солнечным полна.
Цветущая от края и до края,
Будь счастлива, родная сторона.

В последующие дни мы осматривали святыни в Улан-Удэ; в этом городе сегодня много и дацанов, и дуганов. Сильнейшее впечатление произвели центры в Верхней Березовке и большой дацан, расположеннный на одной из возвышенностей города — так называемой Лысой Горе. Оттуда открывается вид на Улан-Удэ, извилистую Селенгу и многочисленные молитвенные флаги, развешенные по всему склону Лысой Горы. Вечером мы организовали в Сангхе польский вечер, любопытным образом совпавший с польскими днями, которые в те же даты проходили в Европа Центре. Неожиданно нас посетил Лама Цыван, которому очень нравится дружеский и расслабленный стиль учеников Ламы Оле Нидала. Наш гость посмотрел презентации и фотографии, отображающие развитие буддизма в Польше, и фильм об открытии ступы Калачакры. Он остался с нами после официальной программы и активно участвовал в неформальной части.

Иволгинский дацан

Наутро мы наконец отправились в Иволгинский дацан, который сегодня является одним из символов российского буддизма. Там примерно на трех гектарах земли среди белизны традиционных сибирских березок располагаются красочные дуганы и ступы, возвышаются буддийские статуи, повсюду крутятся молитвенные колеса и развеваются цветные флажки с мантрами. Есть даже «исполняющий желания» камень Зеленой Тары. В деревянных домиках со сказочными резными ставнями живут монахи и ученики миряне. В монастырском комплексе есть и официальный университет, где преподаются такие дисциплины, как философия, тибетский и бурятский языки, тибетская медицина, культура, искусство, история и этнография Центральной Азии. Здешняя библиотека знаменита своим собранием буддийских книг — крупнейшим в России.

Но самой важной реликвией для всех бурят является нетленное тело Хамбо-ламы Итигэлова — учителя и подвижника, возглавлявшего буддийское сообщество Бурятии в 1911-1918 годах. Умирая, он объявил ближайшим ученикам, что его тело надо похоронить в земле и выкопать через 30 лет, когда в нем будут нуждаться буддисты. Пожелание было исполнено — тело ламы открыли и увидели, что оно так и осталось сидеть в позе медитации, сохранившись в отличном состоянии. Но политическая ситуация тех лет не позволяла ни выставить эту реликвию на всеобщее обозрение, ни даже объявить о ней — поэтому ее снова погрузили в землю и открыли совсем недавно, — в 2004 году. До сих пор нетленное тело Хамбо-ламы Итигэлова поражает паломников и ученых своими необыкновенными свойствами. Оно открыто для посещений несколько дней в году, особенно во время визитов важных гостей. В 2009 году его представили тогдашнему президенту Российской Федерации Дмитрию Медведеву. Тогда бурятские ламы решили обратиться к старой традиции, которая началась при Екатерине II и сохранялась до времени царствования последнего Романова: в ходе особого ритуала каждого из правителей России усаживали на белый трон и объявляли воплощением Бодхисаттвы Белой Тары.

Лама Оле Нидал и Семнадцатый Кармапа Тхае Дордже установили прочные официальные отношения с главой бурятских буддистов. Начиная с зимнего тура Ламы Оле по России 2007 году, встречи Хамбо-ламы Дамбы Аюшеева с главами и участниками центров Алмазного пути стали традицией. Нас приглашают посмотреть реликвии Ламы Итигэлова и получить его благословение. Важной вехой в развитии этих отношений стал визит Его Святейшества Семнадцатого Кармапы в 2009 году, во время его поездки по России. После официальной встречи на турнире по традиционным бурятским единоборствам и стрельбе из лука священнослужители беседовали в семейной атмосфере, и Хамбо-лама Дамба Аюшеев, известный своим чувством юмора и склонностью к прямым ученым дебатам, наслаждался общением с Гьялвой Кармапой.

Кроме официальных визитов иногда происходят и «рабочие» встречи: группы паломников или учителя Алмазного пути приезжают, чтобы познакомиться с буддизмом традиции Гелуг. Общение буддистов Карма Кагью с представителями бурятской традиции исполнено взаимного уважения и дружелюбия. Наше глубокое внимание к Основополагающим практикам —медитациям Прибежища, Алмазного Ума, подношения мандалы и Гуру-йоги — вызывает удивление у местных буддистов: ведь, согласно их поучениям, начало развития на буддийском пути предполагает освоение философии и навыков ведения ученых дебатов.

Тункинская долина

Еще одно место, где сейчас быстро восстанавливается буддизм, — это район Тункинской долины. Природная котловина в форме линзы является продолжением байкальского тектонического разлома и тянется до монгольского озера Хубсугул. С юга она огорожена пограничным горным хребтом Хамар-дабан, с севера — похожим на альпийские горы хребтом Тункинские Гольцы (голые, безлесые скалы), а с запада — массивом Мунку-Сардык (3491 метр над уровнем моря), который является самой высокой точкой Восточных Саян. В плане происхождения и активных тектонических процессов долина характеризуется относительно недавним вулканизмом с сохранившимися конусами, повышенной радиацией, сейсмической активностью и наличием нескольких термальных и минеральных источников, которые местные жители считают источниками святой воды. Здесь много мест, связанных с буддизмом; они видны, если въезжаешь с востока по дороге на Иркутск.

Это, например, тибетская святыня Даши-Гомар (ступа мудрости или тысячи врат). Она создает положительные вибрации и бережет окрестность от мешающих энергий. Эту функцию защиты олицетворяют два черных льва, которые приветствуют въезжающих в долину. Рядом находится очень важная для буддийской и шаманской традиций белая скала; местные жители называют ее Буха-Нойон, то есть Бычий камень. По легенде, эта белая мраморная скала должна напоминать бога, который проявился в образе быка, женился на дочери Тайджи-хана, стал прародителем всех бурят, а после смерти превратился в скалу, обладающую мощной энергией. В следующем по маршруту городе — Тунке — жили, будучи в ссылке, поляки Юзеф Пилсудский и его брат Бронислав, который впоследствии стал одним из величайших этнологов, специалистов по Восточной Сибири и Дальнему Востоку. Проехав на запад долины, вы можете посетить музей истории буддизма в Жемчуге, дацан с сохранившимся в золотой оправе Кангьюром в деревне Кырен или очередную святыню буддистов и шаманистов вблизи Бурхан-Баабай, наделенную магической силой и украшенную дуганами и ступами. В Шумаке из земли пробиваются источники минеральной воды, которая издавна используется в классической и тибетской медицине для лечения многих заболеваний. Об этом свидетельствуют, в частности, сохранившиеся здесь надписи на тибетском и старо-монгольском языках. Но больше времени мы провели на главном курорте долины, в селе Аршан, что по-бурятски означает «святая вода». Благодаря уникальным минеральным водам различного химического состава и с разной температурой Аршан уже более века является самым известным курортом в регионе — и даже упоминается в местном гимне.

Аршан — это еще и прекрасно расположенный дацан Бодхи Дхарма, предлагающий тибетские лекарства из местных ингредиентов. Также знаменит здесь тяжелый яйцевидный валун, прозванный Столом Чингисхана, — это важное священное место для ритуалов бурятских буддистов и шаманистов. Интересных с точки зрения Дхармы мест в Бурятии намного больше, но нехватка времени не позволила нам посетить их за одну поездку. Нет сомнений, что в этом крае стоит побывать много раз.

Наиболее широкое распространение в современной Бурятии получила своеобразная тибетская ветвь буддизма махаяны ("Великая Колесни­ца" или иначе "широкий путь спасения"), известная под названием гелугпа (школа добродетели), что было обусловлено тесными культурно-исто­рическими связями бурят с другими народами Центральной Азии. Из всех дру­гих направлений буддизма махаяны школа гелугпа вообще занимает особое положение в истории духовной культуры народов Центральной Азии, испове­дующих буддизм (тибетцы, монголы, буряты, тувинцы и др.), поэтому основа­тель этой школы, выдающийся религиозный реформатор Цзонхава (1357-1419) (другие формы написания его имени - Цонкапа, Дже Цонкапла) был признан ими Буддой и почитался наравне с самим основателем всей буд­дийской традиции.

С именем Цзонхавы связаны значительные преобразования в тибет­ском буддизме того времени, позволившие буддийскому учению подняться на более высокий уровень развития. Цзонхаве удалось объединить в своем учении достижения всех философских школ индийского буддизма, сущест­вовавших до него, а также совместить практические методы духовного со­вершенствования человека и спасения "живых существ" от страданий, кото­рые использовались в трех основных направлениях ("колесницах") буддиз­ма - хинаяна ("Малая Колесница"), махаяна ("Великая Колесница"), ваджраяна ("Алмазная Колесница"). Вместе с тем Цзонхава восстановил стро­гие нормы и правила морального поведения, установленные для монахов в своде дисциплинарных правил Виная еще при жизни Будды, но пришедшие к тому времени в упадок. Символом возрождения строгих моральных норм раннего буддизма стал желтый цвет, преобладающий в головных уборах и одеяниях монахов школы гелугпа, поскольку в древней Индии люди, всту­пающие на путь освобождения от мирских страстей и желаний, препятству­ющих духовно-нравственному совершенствованию и просветлению, надева­ли на себя выброшенное за ненадобностью, выгоревшие на солнце и пожел­тевшее тряпье. Вот почему это направление в тибетском буддизме впослед­ствии стали также называть "желтошапочной школой", "желтой верой" (бур. шара шажин).

В научной литературе встречается еще одно название - "ламаизм", кото­рое является не только неточным и неправильным по существу, но и в неко­торой степени оскорбительным для последователей этого направления ти­бетского буддизма, о чем неоднократно высказывались такие авторитетные иерархи гелугпы, как Далай лама XIV. Использование этого термина часто мотивируется тем, что очень важное место в школе гелугпа занимает культ учителя-наставника (лама), который почитается наравне с тремя главными драгоценностями буддизма - Будда, Дхарма (Учение) и Сангха (монашеская община), становясь четвертой "драгоценностью", помогающей людям изба­виться от дурных страстей и обрести просветление. Но на Востоке вообще, в том числе и в Индии, откуда пришел буддизм, все религии основывались на почитании духовного учителя-наставника (гуру). К тому же термин "лама­изм", введенный в оборот немецкими исследователями отделяет школу ге­лугпа от других направлений буддизма, противопоставляя ее как некое осо­бое направление, мало связанное с предшествующими этапами развития буд­дийского учения.

Однако, являясь результатом синтеза всех предыдущих религиозно-фи­лософских школ и слияния главных направлений в буддизме, эта школа орга­нично соединила в себе лучшие достижения буддийской мысли и сохранила основное содержание и суть буддийского учения. Поэтому ее последователи рассматривая свою школу как неотъемлемую составную часть всей буддий­ской традиции, наряду с самоназванием (гелугпа) предпочитают применять общий для всей буддийской традиции термин "учение Будды" или общее для всего буддизма махаяны название "махаянское учение". Все это ни в коем случае не означает, что под влиянием местных культурных религиозных тра­диций, верований и культов народов Центральной Азии индийский буддизм не претерпевал никаких изменений. Но эти изменения носили, как правило, внешний характер и затрагивали формы проповеди учения, методы религи­озной практики, культовую и обрядовую стороны религии. Так, культовая система тибетского буддизма вобрала в себя различные традиционные народ­ные обряды, верования и ритуалы архаического происхождения, связанные с культом гор, почитанием духов и божеств земли, рек, водоемов, деревьев и других природных объектов. Но в буддийской системе все эти верования и культы были главным образом связаны с популярным уровнем вероучения и религиозной практики, подчиненным высшей и конечной цели буддизма - до­стижения просветленного состояния сознания, которого в свое время достиг сам Будда.

Широкому распространению школы гелугпа в других частях Центральной Азии, в том числе на ее самой северной окраине - Бурятии, способствовала поддержка монгольских ханов, благодаря которой она постепенно заняла до­минирующее положение в самом Тибете, оттеснив на задний план другие школы тибетского буддизма, а в Монголии стала господствующей школой. Во второй половине XVI в. самые крупные и влиятельные правители Монголии -халхасский Абатай-хан и чахарский Лэгдэн-хан, а также ойратские князья почти одновременно приняли буддизм школы гелугпа и стали активно распро­странять его среди своих подданных. В последней четверти XVI - первой по­ловине XVII в. гелугпа быстро распространяется среди всех монголов, в том числе среди той части бурят, которые входили в различные враждующие ме­жду собой государственные объединения монголов. Большую роль в распро­странении буддизма школы гелугпа сыграли также Алтан-хан тумэтский, Сэ-цэн-хан ордосский, которые активно вмешивались в борьбу различных школ тибетского буддизма в пользу гелугпы. В 70-х годах XVI в. Алтан-хан завое­вывает Тибет, а в 1576 г. по его инициативе вблизи оз. Куку-нур созывается большой сейм различных родов и племен Внутренней и Внешней Монголии, на который был приглашен верховный лама Тибета Содном-Чжамцо, позднее объявленный Далай ламой - верховным духовным и светским правителем Тибета и на котором буддизм школы гелугпа был провозглашен официальной религией всех монголов.

В начале XVII в. тибетский буддизм начинает широко распространяться на территории нынешней Бурятии и в первую очередь в местах проживания этнических групп бурят, которые, как уже было сказано, являлись подданны­ми монгольских ханов. Об этом свидетельствует, например, отчет-донесение казачьего десятника К. Москвитина, посетившего в 1646 г. типичный войлоч­ный переносной дуган (кумирня) в ставке князца Турухай-Табунана при слия­нии рек Чикой и Селенга, куда тот перекочевал со своими людьми от мон­гольских междоусобиц. Постепенно такого рода передвижные молельные юрты, которые обслуживались небольшим количеством лам, заменяются ста­ционарными деревянными и каменными храмами, а затем появляются и це­лые монастырские комплексы с различными культовыми, учебными, админи­стративными, хозяйственными и жилыми постройками. В дореволюционной Бурятии таких монастырей насчитывалось более 40, не считая маленьких дуганов. При крупных монастырях (дацаны) были открыты самостоятельные факультеты по философии, логике, астрологии, медицине и т.д.; печатались религиозные, научные и художественные тексты, популярная дидактическая литература; существовали мастерские, в которых работали живописцы, рез­чики по дереву, скульпторы, переписчики и т.д. Таким образом, буддийские монастыри фактически стали главными духовными и культурными центрами традиционного бурятского общества, которые оказывали большое влияние на все сферы жизнедеятельности бурят.

В конце XVII - первой половине XVIII столетия буддизм распространяет­ся на территории всей забайкальской (восточной) части этнической Бурятии. В 1741 г. по общепринятому мнению буддийское вероисповедание получает официальное признание российского правительства в лице императрицы Елизаветы Петровны, издавшей указ о кодификации юридического статуса буд­дийского духовенства. Согласно этому указу, правительство официально раз­решало буддийским монахам религиозные проповеди и другую деятельность среди бурят, освободив их от податей и всякого рода повинностей. В 1764 г. главный лама крупнейшего и самого старого в Бурятии Цонгольского (Хил-гантуйского) дацана был официально признан Верховным ламой бурят Забай­калья, получив титул Пандито Хамбо Лама ("Ученый Первосвященник"), что закрепляло автокефальный статус буддийской церкви в Бурятии, ее административную независимость от Тибета и Монголии (хотя духовный авторитет тибетских Далай лам всегда признавался и признается бурятскими ламами и верующими). В конце XIX в. началось активное проникновение буддизма в за­падную (предбайкальскую) Бурятию, где он встретил некоторое сопротивле­ние со стороны шаманов и православного духовенства, поддерживаемого цар­ской администрацией, не желавшей дальнейшего расширения сферы влияния буддийской конфессии. В начале XX в. тибетский буддизм стал распростра­няться и в европейской части Российской империи среди немонголоидного на­селения, особенно в кругах русской интеллигенции и в Прибалтике. Важным этапом распространения тибетского буддизма в России явилась постройка да­цана в 1909-1915 гг. в Санкт-Петербурге совместными усилиями русских, бу­рятских и калмыцких буддистов при финансовой и моральной поддержке Ти­бета (Андреев. 1992. С. 14-21).

На рубеже XIX-XX вв. в Бурятии начинается обновленческое движение буд­дистов-мирян и духовенства, направленное на модернизацию церковной органи­зации, некоторых сторон вероучения и обрядности в соответствии с меняющи­мися условиями, на заимствования новейших достижений европейской науки и культуры. Это движение было поддержано русскими и калмыцкими буддистами, приобретая общероссийский характер, но его дальнейшему развитию помеша­ли глобальные общественно-политические катаклизмы первой половины XX столетия (первая мировая война, революции 1905 и 1917 гг., гражданская война в России и др.). Активным деятелем и лидером обновленческого движения выступил знаменитый Агван Лопсан Доржиев - Хамбо Лама, лхарамба, совет­ник Далай ламы XIII, основатель Санкт-Петербургского буддийского монасты­ря, организатор журнала "Наран". Хотя после установления в Бурятии совет­ской власти обновленческое движение получило некоторое развитие на принци­пах лояльности к новому режиму и его лидеры даже пропагандировали принци­пы идентичности марксистского и буддийского учений (Герасимова. 1968), "об­новленцы" подверглись столь же жестоким гонениям со стороны властей, как и остальная более "консервативная" часть буддистов Бурятии в ходе массовых ре­прессий против последователей всех религиозных конфессий, которые развер­нулись в конце 1930-х годов и завершились полным разгромом, уничтожением буддийской церкви.

После Великой Отечественной войны была восстановлена лишь незначи­тельная часть буддийской церковной организации, находившейся под жестким административным и идеологическим контролем. На территории Бурятской АССР и Читинской области с 1946 г. вплоть до 1990-х годов действовали всего два дацана - Иволгинский и Агинский, возглавлявшиеся Центральным Духов­ным Управлением буддистов (ЦДУБ).

В последние годы в связи с процессом духовного и культурного возрожде­ния народов России, восстановлением утраченных этнокультурных и религи­озных традиций начался также бурный процесс возрождения тибетского буд­дизма в Бурятии и в целом в России. Восстанавливаются старые и строятся но­вые храмы, создаются различные объединения светских последователей буд­дизма, активно развивается издательская и культурно-просветительная деятельность буддийских организаций. В настоящее время на территории Респуб­лики Бурятия открыто около 50 дацанов, а при Иволгинском дацане открыт институт, в котором обучается более 100 учеников, причем в преподавании различных дисциплин принимают участие не только бурятские и монгольские, но и тибетские ламы. Расширяются международные связи Буддийской тради­ционной сангхи России (БТСР) и других самостоятельных буддийских органи­заций, благодаря чему все большее количество буддистов-мирян и монахов мо­жет посещать зарубежные культурно-религиозные центры, совершать палом­ничество к святым местам, обучаться в странах традиционного распростране­ния буддизма. Процесс возрождения буддизма в Бурятии носит достаточно конструктивный характер и способствует установлению здоровых межэтниче­ских отношений в республике, укреплению международных связей, что в ко­нечном итоге содействует дальнейшему развитию толерантных межрегио­нальных отношений в республике.

В 1991 г. средства массовой информации Республики Бурятия и Российской Федерации в целом уделили немало внимания 250-летнему юбилею официаль­ного признания буддизма Российским государством. При этом были допущены ошибочные высказывания о якобы 250-летии распространения буддизма в Бу­рятии, что является неверным и по сути своей свидетельствует не только о не­знании истории буддизма и его распространения в регионе этнической Буря­тии, но и неправильном толковании этнической истории бурят в целом. Об этом уже тогда писали и говорили с трибуны на научных конференциях уче­ные Бурятии и Москвы, но их мало кто слушал и слышал (Абаева. 1991. С. 10; Жуковская. 1992. С. 118-131).

Этому же были посвящены доклады К.М. Герасимовой, Р.Е. Пубаева, Г.Л. Санжиева на конференции (250-летие официаль­ного признания... 1991. С. 3-12).

В связи с юбилеем, который следовало отнести на самом деле к Тамчинскому (Гусиноозерскому) дацану, построенному в 1741 г., возникают также другие вопросы. Какую роль сыграл буддизм в истории духовной культуры бурят и в его консолидации как этнической общности? В какой мере буддизм способство­вал развитию связей бурят с другими народами Центральной Азии? Какую роль он может сыграть в возрождении духовной культуры и исторических традиций народа на современном этапе? Эти вопросы приобретают особую актуальность в связи с тем, что начавшийся, благодаря перестройке, процесс духовного возро­ждения и восстановления исторической памяти бурят настоятельно требует ра­дикальной переоценки некоторых ключевых моментов его этнокультурной ис­тории, трактовавшихся до последнего времени большинством исследователей - бурятоведов и религиоведов не очень корректно, особенно в вопросе о роли буд­дизма в этнокультурной истории нашего народа.

Все исследователи признают, что с распространением буддизма в забай­кальской части этнической Бурятии начался качественно новый этап в этнокультурогенезе народа, до того периода находившегося в состоянии большой разобщенности. Однако при этом допускается недооценка роли буддизма в кон­солидации и духовном развитии бурят. На наш взгляд, небходимо подчеркнуть, что народ, хоть в какой-то степени приобщившийся к великой мировой рели­гии, уже в силу самого этого факта не может характеризоваться как неинтегрированная этническая общность, к тому же якобы оторванная от своего основ­ного буддийского ядра. Несмотря на ярко выраженный интерэтнический хара­ктер буддийского учения, оно, как и во всех странах буддийского Востока, уже в течение столетия своего наиболее интенсивного распространения в этниче­ской Бурятии, то есть к середине XVIII в., обусловило завершение процесса эт­нокультурной и конфессиональной консолидации бурят в этом регионе. Несмо­тря на длительные, многовековые традиции существования бурятского народа в суперэтнических общностях Центральной Азии, именно благодаря успешной контаминации буддизма с локальными верованиями и культами, к указанному рубежу образовалась органически целостная этноконфессиональная общность бурят Забайкалья, которая к тому же динамически расширялась во всех напра­влениях, включая северо-западную территорию этнической Бурятии (то есть Предбайкалье, куда буддизм стал наиболее интенсивно проникать в конце XIX в.).

В отечественной буддологической литературе бытует мнение, что первым достоверным свидетельством проникновения буддизма в Забайкалье является отчет енисейского казачьего десятника Константина Москвитина, который по­сетил в 1646 г. типичный войлочный храм в ставке Турухай-Табунана при слия­нии Чикоя и Селенги. О широком распространении буддизма в XVII в. среди бу­рятских родов и племен Забайкалья сообщают и докладные записки, отчеты и сказки-донесения других русских служилых людей, в частности, докладные Пе­тра Бекетова, Ивана Похабова и др. (Ламаизм в Бурятии... 1983).

Однако эти данные свидетельствуют не о начале проникновения буддизма к бурятам, а о том, что в первой половине XVII в. эта религия уже достаточно прочно укоренилась на территории Южной Бурятии и была широко распростра­нена среди простых аратов. Можно утверждать, что это был уже сравнительно зрелый этап контакта бурят с буддизмом, который предполагает длительный подготовительный период, предшествовавший прочному его внедрению в стру­ктуру традиционного бурятского общества и его культуру. Например, в таких сопредельных странах, как Китай, Тибет, Монголия, процесс буддизации растя­нулся на несколько столетий, причем в Тибете буддизм утверждался дважды (первая попытка, как известно, не увенчалась успехом из-за антибуддийских на­строений тибетского царя Ландармы).

В этом смысле Бурятия также не составляла исключения, тем более, что в этой части центральноазиатского региона в конечном итоге наиболее широкое распространение получила общая для всей Центральной Азии тибетско-монгольская форма буддизма махаяны. Поскольку буряты генетически, этнически, исторически и политически были неотъемлемым звеном монгольской метаэтнической общности, то и историю распространения буддизма среди этой этниче­ской группы необходимо рассматривать в неразрывной связи с общемонголь­ским суперэтносом. Известно, что монголы, как и тибетцы, принимали буддизм дважды. Впервые это произошло еще в XIII в. при внуке Чингисхана - Хубилай-хане (годы правления 1260-1294). В тот период Забайкалье, как известно, явля­лось составной частью монгольских государственных объединений. Различные бурятские роды и племена входили в состав монгольских владений, а современ­ная территория Южной Бурятии называлась Ара Монгол (Северная Монголия). Поэтому буддизм, объявленный Хубилаем государственной религией, имел юридическое действие и на современной территории Бурятии.

Однако в силу разных исторических, политических и социальных причин в то время буддизм все же не стал массовой народной религией всех монголов, хо­тя его влияние среди элитных слоев населения было весьма значительным. Еще в 1206 г. сам Чингисхан отправляет письмо тибетскому буддийскому верховному иерарху, в котором пишет, что "хотел бы пригласить его в свою страну, но, по­скольку не закончены государственные дела", просит читать молитвы в честь его побед. Сын Чингисхана Угэдэй (годы правления 1229-1241) также поддер­живал идеи буддизма и даже начал воздвигать буддийские храмы, в том числе большую ступу (субурган) в Кара-Коруме, городе, который Чингисхан в 1220 г. провозгласил столицей монгольского государства. Ступа была завершена во времена Мункэ-хана (годы правления 1251-1258). Это было монументальное пя­тиэтажное сооружение, на первом этаже которого по четырем углам находи­лись большие комнаты, где согласно буддийскому канону располагались статуи и изображения божеств. Францисканский монах В. Рубрук, посетивший Кара-Корум в 1253-1255 гг. писал, что "в большом храме сидело множество монахов в желтых одеяниях, держа в руках четки и читая буддийские молитвы". Все это говорит о том, что с самого своего основания в XIII в. и до 1380 г. (когда город был полностью разрушен китайскими войсками) Кара-Корум почти в течение 100 лет был не только административным, но и религиозным центром монголь­ского государства. Монгольские литературные источники упоминают кроме то­го 120 буддийских монастырей, построенных в то время на территории Монго­лии. Как правило, эти монастыри находились в городах и крупных поселениях или при ставках правителей, военачальников, наместников и т.д. В связи с этим необходимо отметить, что вообще образование единой Монгольской империи в ХШ в. характеризовалось расцветом городской жизни в степях Центральной Азии. В этот период повсеместно строятся многочисленные города, храмы и дворцы. Монументальная архитектура монголов наиболее ярко была представ­лена в столице Монгольского государства Кара-Коруме, где кроме буддизма обосновались многие религии Востока и Запада. Так уже при Хубилай-хане, официально объявившем буддизм государственной религией, среди 12 храмов столицы было 9 буддийских, 2 мусульманских и 1 христианский. Вместе с тем буддизм начал проникать и на окраины Монгольской империи, в частности, в до­лину Енисея, где еще в IX в. появляются буддийские статуэтки, а "из княжеско­го дома страны Кыргыз" происходил известный переписчик китайских буддий­ских сочинений в тибетской транскрипции.

О достаточно широком распространении буддизма в Монголии XIII в. сви­детельствует также памятник (из сланцевого кирпича синевато-серого цвета, отшлифованный), воздвигнутый в честь Мункэ-хана в 1257 г. Этот памятник был найден монгольским ученым О. Намнандоржем в Хубсугульском аймаке Монголии в 1955 г. Обычно такого рода источники справедливо считаются бо­лее объективными и беспристрастными, чем письменные источники. В надпи­си на памятнике (три строки слева от центра на монгольском и двенадцать строк справа на китайском языках) содержатся восхваления Мункэ-хану, дан­ные о природе и характере ханской власти, строительстве буддийских мона­стырей, пожелания о дальнейшем распространении буддийской религии, эти­ческие наставления для мирян, а также принципы взаимоотношений государ­ства и буддийской религии. Кроме того, в надписи на памятнике имеются ука­зания на то, что ареал распространения буддизма к середине XIII в. доходил до мест проживания "лесных народов" (ойрат, ой-арад), с которыми буряты Предбайкалья были тесно связаны как по происхождению, так и в культур­ном, и религиозном отношении.

О возможности проникновения элементов буддийских верований и культов в Предбайкалье еще в древнемонгольскую эпоху (то есть до Чингисхана) свиде­тельствует также и ряд преданий, записанных в конце XIX в. среди балаганских бурят. В древнейших мифах западных бурят присутствуют персонажи, явно за­имствованные из буддийского пантеона: "три бурхана - Шибэгэни-бурхан, Майдари-бурхан и Эсэгэ-бурхан". Зафиксирован рассказ о проникновении буддий­ской миссии Гэнэн-хутухты в IX в. (Сказания бурят... 1890. Т. 1. Вып. 2. С. 112). Изучение наскального памятника "Гэнэн-хутухтын тамга" в долине р. Оки пока­зало, что изображенные символы "Три драгоценности" могут относиться к наи­более раннему периоду проникновения буддизма к берегам . IX столети­ем датируется также индийская легенда о божестве Лхамо (или Шримати Деве), которая ради веры (буддизма) пошла на убийство собственного сына и по одной из многочисленных легенд перемещалась из Шри Ланки на север, пока не обос­новалась "на горе Ойхан, в области Олгон", окруженной необитаемыми пусты­нями и океаном, предположительно в Восточной Сибири (Беттани, Дуглас. 1899. С. 93). С.III. Чагдуров считает, что в данном случае речь может идти об о-ве на оз. Байкал (Чагдуров. 1980. С. 233).

Более того, имеющиеся летописные, фольклорные и археологические дан­ные позволяют еще более "удревнить" время первого знакомства бурят с прак­тической стороной буддизма. Основываясь на этих данных, монгольский ученый Г. Сухбаатар считает, что распространение буддийской религии среди раннемонгольских племен началось в гораздо более ранний период, чем эпоха Чингисха­на - еще со времен хунну. Как он отмечает, "судя по этническим связям между хуннами, сяньби, жужанями, киданями, с одной стороны, и монголами - с другой, можно заключить, что их знакомство с буддизмом началось еще с эпохи ранних кочевников Монголии" (Сухбаатар. 1978. С. 70).

В работах монгольского ученого-ламы Ш. Дамдина, в частности, в его "Зо­лотой книге" приводится цитата со ссылкой на "Чойджун" ("Истории религии или доктрины"), где говорится о наиболее раннем периоде распространения буд­дизма в Монголии. Ш. Дамдин делит историю буддизма в Монголии на три пери­ода: ранний, средний и поздний. Первый период охватывает время от эпохи хуннов до Чингисхана, а второй - от эпохи Чингисхана и до монгольской юаньской династии в Китае (Цыремпилов. 1991. С. 68-70).

Таким образом, самый ранний период проникновения буддизма в степи Цен­тральной Азии может быть отнесен к Ш-П вв. до н.э. По крайней мере извест­но, что в 121 г. до н.э. китайский полководец Хо Цюйбин, разбив в районе Хухэ-нура и Ганьсу хунского Хючжуй-князя, захватил в его ставке золотое изваяние высотой около 4 м, которое еще в III в. н.э. считалось статуей Будды. Почетный титул потомков князя "Золотого рода" пожалованный императором У-ди, свя­зывается монгольскими учеными-ламами с легендой о том, что золотой род про­изошел от бывшей буддийской богини-ведьмы, сосланной за проступки на Золо­тую гору.

Но, если знакомство хунну с буддизмом, судя по всему, было довольно по­верхностным и эпизодическим, то более широкое распространение он начинает получать в раннесредневековых государствах тобасцев, муюнов, тугухуней, северовэйцев и жужаней (III-VI вв. н.э.). Например, в 514 г. в районе Хухэ-нура был построен девятиэтажный храм, а ханы носили типичные буддийские имена. Пятиэтажный храм существовал и у северовэйцев, в котором проживали 83 мо­наха, проповедовавшие новую религию и переводившие буддийские книги. Око­ло 475 г. у кочевников Центральной Азии появляются и общебуддийские святы­ни, например, "Зуб Будды" и другие реликвии, привезенные из Индии. Среди ар­хеологических памятников того периода можно отметить древнюю статую (V-VII вв.) из Аржаргалант сомона Восточного аймака МНР с названием "ловх" - "Будда" или строки письмом брахми на вершине горы Хуйс-толгой в местности Баин-голын эх Булганского аймака МНР (Сухбаатар. 1978. С. 68).

К эпохе жужаней относится, по мнению некоторых археологов, вполне дос­товерное свидетельство проникновения первых буддийских миссий в Забайка­лье. Таким свидетельством может служить бронзовый буддийский походный ал­тарь, найденный в 1927 г. на развалинах Нижнеиволгинского хуннского городи­ща. Он представляет собой квадратный постамент на четырех ножках и толстой пластины-иконы с усеченным навершением. На фасадной части три рельефные босоногие фигуры в широких халатах и накидках буддийских монахов, а на го­ловах надеты шишковидные украшения - символ знатности и величия. Харак­терна поза рук: они согнуты в локтях, ладони раскрыты, причем пальцы правой руки направлены вверх, а левой - вниз, что характерно для позы молящихся бодхисаттв. Вокруг фигур выгравированы ломаные линии, изображающие язы­ки пламени. Подобный фрагмент также обычно встречается на иконах докшитов из буддийского пантеона.

Приведенных фактов, возможно, вполне достаточно для того, чтобы убе­диться, что во всех частях Центральной Азии, в том числе на земле этнической Бурятии, буддийская религия начала распространяться значительно раньше XVIII в., а возможно даже раньше и XIII в., когда внук Чингисхана Хубилай объ­явил ее государственной религией. До эпохи чингизидов все попытки внедрения буддизма в среду народов Центральной Азии носили более или менее эпизоди­ческий характер. Тем не менее буддизм как феномен все же фиксируется в стру­ктуре этнокультурной истории монгольской метаэтнической общности того раннего периода. Объявление буддизма официальной религией монгольской империи при Хубилае заложило хорошие предпосылки для более широкого рас­пространения буддизма от центра к периферии государства, вплоть до его самых отдаленных окраин, включая территорию расселения "лесных народов" и "Се­верной Монголии" - то есть Бурятии. Но этот процесс был приостановлен из-за феодальных междоусобиц, начавшихся после крушения монгольской династии Юань в Китае, а также из-за агрессии Китайской империи против культурных и религиозных центров монголов.

Минская династия, которая пришла после падения Юаньской (1363), сделала все возможное, чтобы помешать попыткам нового объединения монгольских племен. И, поскольку буддизм играл важную роль в интеграции и консолидации монгольских племен, именно он в первую очередь подвергся гонению со сторо­ны династии Мин. Буддийские центры, которые существовали в течение 150 лет на территории Монголии, были разрушены. Период между второй половиной XIV в. и XVII в. считается одним из самых сложных и драматических в истории монгольских народов. Тем не менее, начиная с конца XIV в. и до второй полови­ны XVI в. буддизм был довольно влиятельной религией (правда только в элитар­ных слоях монгольского общества), наряду с вновь возрождающимся шаманиз­мом (особенно среди простых аратов). Во всяком случае, монгольские правите­ли старались сохранить влияние буддизма в своей среде. Но только начиная с XVI в. буддизм становится массовой религией среди всех монгольских племен, в том числе и бурят.

Среди хуралов (молебствий), совершаемых во всех буддийских монасты­рях Бурятии традиционно присутствуют 6 традиционных. К числу предново­годних, отмечаемых 29 числа последнего зимнего месяца по лунному календа­рю, относятся хуралы "Сочжин" и "Дугжуба". "Дугжуба", как правило, завер­шается сожжением магического конуса "Сор", первоначальная символика ко­торого ассоциировалась с врагами веры. Однако позже этот обряд становит­ся одним из центральных моментов для мировоззрения рядового буддиста, ас­социировавшего его с избавлением от всего плохого, что сопутствовало ему в уходящем году.

"Сочжин", входящий в состав "Дугжубы", относится к церемониям покаяния и очищения от совершенных грехов. В этом обряде участвовали только ламы. В догжурах (тибетские буддийские обрядники) перечисляются все случаи, от ко­торых избавляет ритуал "дугжуба", совершаемый 30 числа последнего зимнего месяца по лунному календарю. В представлениях бурятских буддистов, это мно­жество болезней, вызываемых нарушением баланса "ветра", "желчи", "слизи" (подробно о них см. в разделе "Тибетская медицина"). Причиной несчастий за прошедший год могли быть и злые силы, плохое отношение к "хозяевам" мест­ностей, от которых призваны охранять сахюсаны, защитники веры - Чойжал, Лхамо, Махакала, Жамсаран, Гонгор, Намсарай и др.

Чтение молитв и магическое уничтожение содеянных грехов в виде симво­лического "Сора" позволяли начать новый год - Сагаалган.

Со 2 по 15 число первого весеннего месяца нового года во всех буддийских монастырях совершается Монлам - служба, посвященная 15 чудесам, совершен­ных Буддой.

Дуйнхор хурал ассоциируется с Калачакрой.

15 числа первого летнего месяца совершают Гандан Шунсэрмэ хурал, свя­занный с мемориальными датами земной жизни Будды: вхождению в утробу ма­тери - царицы Махамайи, просветлению и погружению в нирвану.

Четвертого числа последней летней луны проводится Майдари хурал (Кру­говращение Майтрейи), посвященный грядущему Будде - Майтрейе, его снисхо­ждению с неба Тушиты на землю людей (Джамбудвипу). В буддийских сутрах подчеркивается, что с приходом Майтрейи люди станут крупнее, счастливее, здоровее, красивее. Зрелищным моментом молебна Круговращение Майтрейи был вынос статуи Майтрейи на колеснице, запряженной зеленым конем или бе­лым слоном, и обход праздничной процессии по кругу вокруг монастырского комплекса, сопровождаемый звуками ритуальных музыкальных инструментов.

Лхабаб дуйсэн проводится 22-го числа последнего осеннего месяца. В интер­претации популярного буддизма в этот день Будда спустился на землю людей из легендарной страны небожителей Тушита, которая находится на вершине горы Сумеру (бурят. Сумбэр-уула).

Зула хурал называется "праздником тысячи лампад" и посвящается извест­ному и очень популярному в Бурятии буддийскому реформатору Цзонхаве, дата его проведения - конец первой зимней луны. Во всех дацанах в этот день зажи­гаются тысячи лампад (зула).

Практически во всех буддийских дацанах этнической Бурятии совершались и так называемые малые хуралы, посвященные как хранителям Учения - сахюсанам, так и во благо всех живущих на Земле. Так, например, и к малым хуралам от носятся Ламчог-Нимбу, Диваажин, Лусууд, Сундуй, Жадонба, Табан Хан, Намса-рай, Алтан Гэрэл, Отошо, Банзарагша и др. Все большие и малые хуралы отмеча­ются по лунному календарю и стало быть даты их проведения ежегодно вычисля­ются ламами-астрологами. Постоянной в каледарях праздничных дат, ежегодно издаваемых Иволгинским дацаном, является лишь одна: 6 июля - день рождения Далай ламы XIV, отмечаемый буддистами центрально-азиатского направления.

12 августа 1992 г. бурятские ламы и миряне приняли участие в большом мо­лебне Дуйнхор-ване - Посвящении в Калачакру, проведенном Далай ламой XIV. 14 августа того же года в Улан-Удэ приехал представитель Далай ламы XIV - геше Джампа Тинлей, который на протяжении ряда лет читал лекции по теории и практике буддийского учения бурятским последователям буддизма. В честь 60-летия Далай ламы геше издал замечательное произведение - современный комментарий к сочинению Цзонхавы "Ламрим Ченмо" ("Путь к ясному свету).

28 апреля 1995 г. в Иволгинском дацане состоялась торжественная церемо­ния официального вступления в должность Хамбо ламы, Председателя Цент­рального духовного управления буддистов Российской Федерации Дамбы Аюшеева. Д. Аюшеев родился в 1962 г. в с. Шаргалджин Красночикойского района Читинской области, в 1988 г. окончил буддийскую Академию в Улан-Баторе. С 1991 по 1995 г. был настоятелем - ширетуем Мурочинского дацана (Балдан Брейбунг) в Кяхтинском районе РБ, активным организатором восстановления которого он был.

ЦДУБ РФ с 1996 г. вошел в состав Совета по взаимодействию с религиозны­ми объединениями при Президенте Российской Федерации, задачей которого яв­лялось решение актуальных проблем по возрождению духовности всех россиян по выработке взаимоотношений государства и религиозных конфессий.

В апреле 1996 г. прошло общее собрание Центрального духовного управле­ния буддистов Российской Федерации. Участвовали все представители этниче­ской Бурятии и Тувы. Была принята новая редакция Устава ЦДУБ, не менявша­яся с 1946 г. Новый Устав предусматривал более широкие возможности деятель­ности буддийской конфессии, с наибольшим применением структуры церковной организации буддийской церкви Российской Федерации, был также организован новый орган - Хурал - малое собрание ЦДУБ и введен институт представителей ЦДУБ при каждом дацане.

В 1991 г. буддийское духовенство Бурятии получило право на открытие Буд­дийского института при Иволгинском дацане для подготовки священнослужите­лей и интерпретаторов буддийской канонической литературы. В институте обу­чалось более ста хувараков (послушников) из Тывы, Калмыкии, Алтая, Моск­вы, Амурской и Иркутской областей, Украины, Белоруссии, Югославии на фи­лософском, медицинском факультетах и факультетах тантры и буддийской жи­вописи. В настоящее время институт преобразован в Буддийский Университет Даши Чойнхорлинг, который с 2004 г. носит имя первого Пандито Хамбо Ламы бурят Дамба-Доржи Заяева.

10 сентября 2002 г. священнослужители Буддийской традиционной Сангхи во главе с Пандито Хамбо Ламой Д. Аюшеевым выполнили завещание XII Пан­дито Хамбо Ламы Даши-Доржи Итигэлова, вскрыв саркофаг с его нетленным телом, захороненным в 1927 г. в местности Хухэ-Зурхэн. Всеобщее изумление и удивление медицинских экспертов вызвало то, что тело Ламы, сидящего в позе лотоса, спустя 75 лет со времени захоронения сохранилось в прекрасном состо­янии. Жизненный путь и деятельность Хамбо Ламы Д.Д. Итигэлова хорошо ос­ветила Г.Г. Чимитдоржин (Г.Г. Чимитдоржин. 2003. С. 34-38). Феномен Д.Д. Итигэлова (достижение самадхи) достаточно широко известен в традиции тибетского буддизма, однако на территории этнической Бурятии это уникаль­ное явление, и естественно, что буддисты воспринимают этот факт как некий са­кральный символ.

Приобщение бурят к мировой религии, представлявшей собой более разви­тую по сравнению с добуддийскими верованиями и культами форму обществен­ного сознания, заложило огромные идеологические, социально-культурные, психологические предпосылки для преодоления разобщенности между различ­ными этническими группами бурят и формирования целостной этноконфессиональной общности.

Нельзя конечно утверждать, что буддизм был единственной консолидирую­щей и интегрирующей силой, действующей на всей территории этнической Бу­рятии в указанный период. Но, наряду с другими политическими, социальными и экономическими факторами, детерминировавшими процесс формирования этноконфессиональной и культурной общности, буддизм, безусловно, сыграл оп­ределяющую роль в формировании таких необходимых для складывающейся общности элементов культуры, как литературный язык и базирующаяся на нем литературно-художественная традиция, книгопечатное дело, живопись, архите­ктура и многое другое. Доминирующей тенденцией 400-летнего процесса "буддизации" этнической Бурятии было прогрессирующее усиление роли и значения буддизма не только в чисто религиозной, но и во всей этнической культуре бу­рят, в результате чего это иноземное учение, первоначально казавшееся мало­понятным и даже чуждым широким массам, постепенно превращается в подлин­но народную и, можно сказать, национальную религию бурят.

Здравствуйте, дорогие читатели – искатели знаний и истины!

Россия – многонациональная страна, где живут представители разных вероисповеданий. Учение Будды находится в числе этих конфессий — его исповедуют в бурятской, калмыцкой, тувинской республиках, а также существует Буддийская традиционная Сангха России в масштабах всей страны. Буддизм в Бурятии – главная религия, и именно об этом мы хотим вам сегодня рассказать.

Из материала ниже вы узнаете, как и когда появилась буддистская мысль в этой байкальской республике, какой школой она представлена, как развивалась с течением времени, какие особенности имеет сегодня. Также мы кратко расскажем о значимых для бурятских буддистов праздниках и священных местах – храмах, монастырях, дацанах.

О главном

Бурятская республика находится на востоке России, в Забайкалье, и граничит с Монголией. Именно из Монголии родом были предки современных бурят, именно оттуда были заимствованы некоторые обычаи и традиции, а также пришло учение Будды. Сами буряты называют его «Буддын шажан».

Оно здесь в основном представлено школой тибетского буддизма гелуг. Представителей этого направления также часто называют «желтошапочниками» за характерные головные уборы желтого цвета.

Этот цвет восходит к одежде древнеиндийских монахов, носивших старые накидки, которые пожелтели на солнце. За это направление гелуг также называют «желтым», или по-бурятски – «шара шажин». Гелуг – направление, которое издревле связывает духовными узами жителей Бурятии с монголами, тибетцами и другими народами Центральной Азии.

Историческая справка

Находки истории указывают, что буддийская философия была близка предкам современных монголов и бурят – народностям кидани, сяньби, хунну – еще во II столетии до нашей эры. Так, к примеру, археологи обнаружили на современных бурятских землях древние четки верующих буддистов, которые предположительно относились к народности хунну.

Однако в том виде, в котором он нам знаком, буддизм получил распространение среди северных бурят в XVII столетии. Тогда его исповедовали по большей части народы, бежавшие из монгольского региона Халки – хатагины, сартулы, цонголы, которые были этнической группой бурятской народности и подчинялись хану Монголии.

К концу века буддизм стал известен по всем забайкальским землям. Он пришел прямиком из тибетской святыни Лабранг, где жили многие выдающиеся монахи.

Монастырь Лабранг, Тибет

Изначально местные храмы находились в передвижных юртах.Имеются свидетельства, что к 1701 году на этой территории их насчитывалось одиннадцать.

В конце 20-х годов XVIII века Российское государство и китайская империя Цин определили четкие границы, так что буряты, населявшие север монгольских территорий, перешли России. С тех пор местное население начало вести относительно оседлый образ жизни.

Вместе с тем постепенно стали появляться стационарные молельни, дуганы, открытые в каменных и деревянных зданиях. Первой такой святыней стал Цонгольский дацан, построенный на рубеже 30-40-х годов.

Российская императрица, дочь Петра Первого Елизавета всерьез была обеспокоена вопросами религии в разных регионах. В 1741 году она официально признала так называемое «ламайское» вероисповедание, одиннадцать дацанов и полторы сотни монахов, которые там служили.

С тех пор буддизм был признан в России на государственном уровне.

Главными дацанами попеременно считались Гусиноозерский и Цонгольский. Настоятель последнего, Дамба Доржо Заяев, в 1764 году получил статус Пандито Хамбо-ламы – главного ламы Бурятии, а полвека спустя этот титул перешел настоятелю монастырю в Гусином Озере.

Императрица Елизавета Петровна

Вторую половину XIX века можно назвать периодом бурного развития буддистской мысли в Бурятии, несмотря на то, что на севере региона она столкнулась с сильным противостоянием представителей православия и шаманских практик, господствовавших здесь раньше.

Цонгольский дацан, Бурятия

В это время перенимались традиции направления гелуг, калачакры и других школ махаяны и ваджраяны, монахами изучалась медицина Индии и Тибета, в монастырях открывались философские, астрологические факультеты, с китайских, монгольских, тибетских территорий привозились священные книги и писания.

Более того, в конце столетия стали массово открываться типографии, которых насчитывалось около трех десятков. Всего здесь было напечатано порядка двух тысяч разных изданий на тему религии, науки, литературные произведения, написанные по-монгольски и по-тибетски.

В дореволюционный период в одной только Бурятии существовало больше 45 дацанов. В них была сосредоточена вся культурная и духовная жизнь населения. Немаловажным событием начала XX века стало строительство дацана в Санкт-Петербурге, в котором важную роль сыграли бурятские буддисты.

Дацан Гунзэчойнэй, Санкт-Петербург. Фотограф Олег Белоусов

Однако в 20 веке, с приходом советской власти, все изменилось. На следующий год после революции был издан закон, который отделил религиозные организации от государственных структур.

Вся политика, как известно, стала отрицать религию и притеснять духовных деятелей – и буддисты не стали исключением. Практически все святыни были разрушены. Около двух тысяч лам подверглись ссылке, каторге, тюремным заключениям или даже расстрелам.

«Потепление» в отношении церкви наступило с окончанием Великой Отечественной войны. Тогда вновь открыли Агинский и Иволгинский дацаны. Возрождение учения Будды продолжалось и позже: в 91-м году в составе Иволгинского дацана основали знаменитый институт Даши Чойнхорлин, а всего в регионе насчитывалось двенадцать открытых монастырей.

Особенности

Как мы уже знаем, в Бурятии религия представлена по большей части направлением гелуг. Оно является частью тибетского буддизма, отнесенного к северной ветви, где наиболее распространена Махаяна, или «Великая колесница», и Ваджраяна.

«Отцом» школы гелуг, ее основоположником был Дже Цонкапа, которого по-бурятски называют Зонхава или Зонхобо. Он жил и занимался духовной деятельностью во второй половине XIV – начале XV века.

Цонкапа занимался духовным просвещением народа и сокрушался по поводу того, что многие аскезы и нормы морали, принятые еще Буддой Шакьямуни, с течением времени были забыты. Тогда он основал собственную школу, где были приняты довольно строгие правила поведения для монахов и мирян, восходившие к писаниям священной «Виная-питаки». Буряты, как и другие гелугпинцы, очень почитают Цонкапу – не меньше, чем великого учителя Будду.

В этом направлении буддистской мысли есть собственные священные писания:

• «Кэнгюр» – 108-томник, в бурятском варианте произносится как «Ганжур»;
• «Тэнгьюр» – 225-томник, содержит комментарии к «Кэнгьюру», по-бурятски называется «Данжур».

Особенность буддизма в республике заключается в том, что тибетские традиции сплелись с древними местными обрядами и культами, существовавшими здесь задолго до прихода дхармы. Подобные обряды связаны с шаманскими практиками, поклонением духам предков, природы, озер, лесов, холмов, а также с культом обо. Обо – это деревья или груды камней, где люди поклоняются духам, усопшим шаманам, предкам.

В личной практике буддиста велика роль ламы – учителя, наставника. Практикующий должен стремиться к моральному и духовному совершенству, практиковать тантру, медитировать, чтобы избавиться от кармы и вырваться из цикла перерождений. В этих делах ему призван помочь лама, который сам обладает высокими личными качествами.

Буряты также знакомы и с другими школами буддизма. К их числу относятся, к примеру, ньингма, тантрические практики, карма кагью. Последняя даже открыла в столичном Улан-Удэ Центр Алмазного пути.

Буддисты направления Карма Кагью

Такое решение было весьма необычным, ведь к тому моменту в регионе уже больше двух столетий господствовала привычная для местных жителей гелугпинская вера. Однако это позволило привнести новое в буддистскую практику, а в Центре Алмазного пути несколько раз выступал со своими лекциями европейский гуру – лама Оле Нидал.

Сегодня, в 21 веке, наблюдается подъем буддийской культуры в Бурятии. Всего в настоящий момент здесь насчитывается около пятидесяти дацанов, которые поддерживаются или управляются членами Российской сангхи. Учение Будды играет важную роль в жизни каждого бурята, и это способствует повышению толерантного отношения к другим народам, развитию философии, культуры, этики, литературы, медицины, искусства и даже кулинарного мастерства.

Праздники

Верующее бурятское население празднует большое количество важных событий и проводит многочисленные служения в монастырях, называемые хуралами. Обычно они не имеют конкретных дат, и время вычисляется опытными ламами-астрологами по фазам луны. Исключение составляет лишь День рождения нынешнего Далай-ламы Тэнцзина Гьяцо – шестое июля.

Можно выделить семь наиболее крупных хуралов:

• Сагаалган – тибетский Новый год. Его точная дата меняется каждый год и зависит от лунного календаря. Новому году предшествуют обряды Сочжин и Дугжуба. Во время последнего сжигается особый конусообразный символ Сор, олицетворяющий совершенные грехи. После этого можно праздновать Сагаалган.

Сагаалган в Бурятии

• Монлам – чествует пятнадцать чудес, которые совершил Шакьямуни. Хурал проводится во 2-15 день 1-го месяца весны.
• Дуйнхор – имеет непосредственное отношение к Калачакре.
• Гандан Шунсэрмэ – знаменует три события из жизни Шакьямуни: появление в этом мире, Пробуждение и уход в окончательную нирвану – паринирвану. Празднование проводится в 15-й день 1-го месяца лета.
• Майдари – событие, посвященное Майтрейе, будде Будущего, который должен спуститься с небес Тушита. Люди верят, что с его прибытием мир станет ярче, а народ – более счастливым и здоровым. Майдари проходит в 4-й день последнего месяца лета.
• Лхабаб Дуйсэн – согласно верованиям, именно в этот день Будда спустился с небес Тушита, которые находятся на склоне священной горы Меру, или по-бурятски – Сумбер-ула. Отмечается в конце осени.
• Зула – зимой гелугпинцы почитают память Цонкапы. Это событие сопровождается зажжением тысячи лампадок в храмах.

Святыни

В современной Бурятии насчитывается около полусотни монастырей, дацанов, храмов и других святынь. В столице, Улан-Удэ, находятся «Ринпоче Багша», «Хамбын Хурээ», а такжеженский монастырь «Зунгон Даржалинг». А главным достоянием республики считается известный Иволгинский дацан.

Дацаном у тибетцев именовались факультеты в университетах-монастырях, а в Бурятии так традиционно называют все монастыри.

Названия многих дацанов происходят от населенных пунктов, где они находятся. Перечислим самые крупные из них:

• Агинский – открытый впервые в начале XIX века, в советское время он был закрыт, но после окончания войны вновь возрожден. Архитектурный ансамбль представлен главным храмом и еще семью постройками.
• Аршанский – место пребывания Хамбо-ламы Доржиева, который жил и проповедовал во время революции.
• Эгитуйский – святыня, скрывающая в своих стенах сандаловое изваяние Будды. Его высота превышает два метра, а если верить слухам, оно было сооружено еще при самом Шакьямуни.
• Иволгинский – кроме того, что монастырь по праву считается главным, здесь хранится тело Хамбо-ламы Итигэлова. Невероятно, но за многие десятилетия оно почти не изменилось и остается нетленным сегодня.

Иволгинский дацан

• Анинский – это первый местный каменный храм. Изначально он был построен из дерева, но пожар практически сравнял здания с землей, поэтому было решено восстановить святилище с помощью камня.
• Мурочинский – известный также под названием «Балдан Брэйбун», он считается самым важным и крупным в западном Забайкалье.
• Тамчинский – или Гусиноозерский, он считается древнейшим: раньше молельня располагалась в передвижной юрте. Когда он стал стационарным, здесь стояло семнадцать сооружений, где постоянно жили пятьсот лам и почти столько же периодически кочевали. Сейчас здесь таится так называемый «оленный камень», датированный серединой 2-го тысячелетия до нашей эры.

Заключение

Итак, сегодня мы познакомились с особенностями учения Будды в Бурятской республике, которое появилось там в XVII столетии и было официально признано еще Елизаветой Петровной. Во многом он схож с традиционными практиками тибетского направления гелуг, но смешался с локальными обрядами и обычаями шаманов, живших здесь раньше. Сегодня дхарма переживает «второе рождение» – дацанов становится все больше, а философия уходит далеко за пределы региона.

Благодарим вас за то, что были с нами, уважаемые читатели! Надеемся, наше небольшое путешествие в Бурятию было увлекательным. Чтобы узнавать прекрасный мир Востока еще ближе, подписывайтесь на почтовую рассылку и оставайтесь с нами!

До скорых встреч!

Иволгинский дацан - главный центр буддизма в России. Буддистские храмы есть в большом количестве и в Калмыкии, но именно Иволгинский дацан считается главным в нашей стране. Он находится в 35 километрах к юго-западу от Улан-Удэ.

1. Главный вход. Сегодня погода испортилась - с утра небо затянуто тучами, идёт проливной дождь. Экскурсию по дацану проводит один из его лам (т.е. священнослужителей), а пока он ведёт другую группу, мы, прячась под козырьками от дождя, изучаем разные безделушки, сувенирную продукцию и осматриваем примыкающую к дацану деревеньку.

2. Суббота - пора свадеб: многие бурятские пары приезжают сюда.

4. Лама, укрывшись от проливного дождя теплом Партии, готов встретить нашу группу и показать ей монастырь.

Я не слишком разбираюсь в буддизме, но для полноты картины приведу некоторую обзорную информацию, которую вычитал в своё время и дополнительно порасспросил у ламы, проводившего экскурсию по монастырю.

Буддизм пришел в Забайкалье из Монголии в начале XVII века. До этого в Бурятии господствовал шаманизм. Люди поклонялись самому Байкалу - духу большой воды, духам местности, камня, дерева, огня, зверей… Элементы шаманизма сохранились и в сегодняшней Бурятии. У дорог часто можно встретить деревянные сооружения в виде ворот, так называемые "або". Это обиталище духа данной местности. Буряты, да и не только они, обязательно делают остановку у "або" и что-нибудь на нем оставляют: монетку, конфету… Во второй половине XVII века, казаки-поселенцы принесли сюда православие, несколько раньше в Бурятии утвердился и буддизм. Императрица Елизавета Петровна своим указом в 1741 году утвердила признание ламаистской веры в Бурятии. К тому времени в Бурятии было уже 11 дацанов. Монгольские ламы не посягали на местные верования, но приспосабливали их к буддизму. К 1917 году в Забайкалье было 44 буддийских монастыря, почти 150 малых храмов и около 6 000 буддийских священнослужителей - лам.

К началу 30-х годов XX века все буддийские монастыри в России были закрыты. Неудачи первых лет Великой Отечественной войны заставили власть искать поддержку у верующих, и она несколько ослабила давление на церкви. В Бурятии разрешили проводить службы - хуралы, но во всей республике удалось разыскать лишь 15 лам, помнивших, как это делается. В 1945-м году верующие пришли в правительство Бурят-Монголии с просьбой открыть старый буддийский храм в Тамче и попросили возродить тамчийский дацан, возобновить молебны, провести службы в честь погибших на войне. Правительство тогда не пошло на это, но разрешило выделить для верующих небольшую территорию в степи возле деревни Иволга. Строительство нового дацана в деревне Иволга началось в начале 1946 году с возведения храма путем перестройки обычного жилого дома, пожертвованного монастырю бурятской семьей. Сегодня первый храм отдан студентам буддийского института: утром они заучивают здесь молитвы и мантры на тибетском и старомонгольском языках, а вечером оттачивают мастерство ведения диспута. Фронтон храма украшает Колесо учения и фигурки двух взирающих на него ланей. Обход дацана обычно сопровождается вращением молитвенных барабанов, об устройстве которых я уже написал.

Одна из наиболее почитаемых буддистами святынь на территории России - храм Чистой земли. В этом храме хранится драгоценное тело 12 Хамбо Ламы Итигэлова. Хамбо Лама Итигэлов умер в обычном смысле этого слова в 1927 году. По словам ламы, он в 1927 году ушел в состоянии медитации и завещал своим ученикам, чтобы они пришли через 30 лет и посмотрели на его тело. В 1955 г. члены делегации во главе с Хамбо Ламой Бармаевым подняли тело, убедились в его сохранности и обратно возложили на то же место. В 2002 году, через 75 лет после захоронения тела, его подняли и перенесли в Иволгинский дацан. А когда два года назад тело ламы обследовали эксперты-патологоанатомы, их поразила фантастическая его сохранность - никаких следов тления, полная подвижность суставов, естественный цвет кожи. Нетленное тело Хамбо Ламы Итигэлова привлекает в Иволгинский дацан толпы паломников. Возросло в последние годы и число желающих учиться в местном буддийском институте "Даши Чойнхорлин", что с тибетского переводится как "земля счастливого учения". На институт этот комплекс несколько деревенского вида построек мало похож, однако репутация у "Даши Чойнхорлин" в буддийском мире высокая. Юноши из бурятской, калмыцкой, тувинской глубинки за пять лет становятся здесь высокообразованными, причем в современном смысле этого слова людьми. Со знанием английского, информатики, основ естествознания. Институт выпускает священнослужителей, ученых буддологов и востоковедов, специалистов по старомонгольскому и тибетскому языкам. Лучших студентов посылают продолжать образование в Индии, где в изгнании пребывает далай-лама, который, кстати, в 1992 году посетил Бурятию и благословил землю Забайкалья и все народы, живущие на ней. Кстати, наш лама, проводивший экскурсию, тоже является выпускником местного института. Вообще буддизм - очень сложная для непосвящённого человека религия, суть которой не так-то просто понять.

P.S. И, да - партийная куртка досталась нашему ламе после визита в Иволгинский дацан президента России в 2009 году. :)

5. Лама вращает молитвенный барабан. Внутри каждого такого барабана находятся свитки с мантрами. Считается, сколько раз вы повернули барабан, столько раз прочли эти мантры, то есть помолились. В самом большом барабане Иволгинского дацана находится, как утверждают ламы, свиток, на котором одна из главных мантр написана сто миллионов раз. То есть один поворот - это сто миллионов вознесенных молитв.