Игумения Феофила (Лепешинская): «Я вынесла сор из избы. Игумения Феофила (Лепешинская)Плач третьей птицы: земное и небесное в современных монастырях

Игумения Феофила (Лепешинская)

Плач третьей птицы: земное и небесное в современных монастырях

Допущено к распространению Издательским советом Русской Православной Церкви

Номер ИС Р17-710-0383

* * *

Предисловие

Лет пятнадцать назад в церковной книжной лавке мне попалась небольшая книжка некой монахини N. «Дерзай, дщерь» – кратко говоря, о христианском понимании места, назначения и роли женщины в мире. Открыв ее наугад, я уже не могла оторваться, а прочитав целиком, испытала чувство радостного открытия. Такое бывает при встрече с живым, талантливым и осмысленным явлением. И – совершенно беспрецедентный для меня случай – купила сразу этих книг штук семь, а то и десять, чтобы дарить, и, вручая избранницам, неизменно чувствовала, что дарю что-то очень ценное, очень важное для этого человека, и предвкушала то духовное наслаждение, которое он испытает при чтении.

Потом меня пригласили выступить перед сёстрами Богородично-Рождественской девичьей пустыни в селе Барятино, недалеко от Калуги, и я вместе с мужем приехала туда. Нас встретили у ворот настоятельница и ее помощница, провели в трапезную, где уже сидели монахини и послушницы. Я читала им стихи и отвечала на вопросы. Кое-что в ходе этой беседы, а именно – некоторые важные пояснения и точные реплики, которые вставляла игуменья, – навело меня на смутную догадку, которая потом, когда мы были приглашены на трапезу и разговорились с игуменьей, переросла в уверенность, что передо мной – та самая таинственная монахиня N., автор столь поразившей меня книги. Я ее узнала по обороту речи, по интонации, по умному взгляду проницательных глаз… Так и оказалось. Это была игуменья Феофила.

Потом она написала новую книгу, именно эту – «Плач третьей птицы», которую и прислала нам с мужем по электронной почте еще до издания. Сгорая от нетерпения поскорее ее прочитать, мы вывели ее на бумаге и сели с ним рядком, передавая друг другу прочитанные страницы… Образцово выстроенная, написанная великолепным языком, насыщенная смыслами, как обретенными в Священном Писании, святоотеческой литературе и мировой культуре, так и подкрепленными личным духовным опытом, эта книга из тех, с которыми не хочется расставаться: с ней хочется жить, перечитывать, учиться по ней проникать в суть движений собственной души и осмыслять повороты внешних событий. Ибо она дает ключ к пониманию христианской жизни, протекающей здесь и сейчас, в условиях современной России, в определенный исторический момент, причем вписывает ее в контекст евангельской метаистории, задающей масштаб.

Удивителен объем эрудиции автора, который легко и свободно распоряжается ею, органично и компактно ставя ее на службу главной идее спасения человека. Тонкости христианской антропологии, православной догматики, аскетики, патристики, герменевтики, нравственного богословия, духовничества, церковной истории, Писания и Предания, – словом, церковность явлена в этой книге в экзистенциальном свете: высокие умозрения отражаются и преломляются в конкретных проявлениях человеческой жизни, свидетельствуя о своей насущности. Это – «хлеб наш насущный».

Кроме того, впущенные в пространство книги и соседствующие здесь житийные истории, принадлежащие разным векам, сюжеты из текущей современной церковной жизни, а также богословские умозрения, элементы православного вероучения, молитвенной практики, изречения церковных деятелей прошлого и высказывания проповедников нашего времени, поэтические строки литературной классики, взятые в качестве эпиграфов к каждой главе, и даже публицистические отступления, – все это, переплетаясь, создает картину единства христианского мира, вбирающего в себя время и пространство.

Речь здесь идет, прежде всего, о монашестве и монастырях как таковых и о монастырях, воссозданных после крушения оплота богоборчества и атеизма – советской империи, по преимуществу. Пребывание внутри этого процесса – возрождения монашеской жизни в России – дает игуменье Феофиле не только опыт очевидца, но и власть свидетельства о том, как это происходило: в книге множество конкретных случаев, ситуаций, примеров ошибок, искривлений и срывов новоначальных богомольцев и новопостриженных монахов. Это объясняется прежде всего – и во веки веков – человеческой природой, испорченной грехопадением, но и тем духовным и нравственным ущербом, который нанесло христианскому народу «вавилонское пленение» советской власти: утрата церковных традиций, угасание веры, искажение понятий о человеке, шаткость нравственных основ, туман заблуждений и суеверий, крайняя малочисленность подлинных наставников благочестия. Порой надо было начинать с выжженного поля человеческой души…

Однако, описывая конкретные прискорбные случаи злоупотреблений духовной властью в монастырях и на церковных приходах, религиозного самозванства, мистической самодеятельности, фарисейства, равно как и невежества тех, кто потянулся в монастыри и храмы, игуменья Феофила вовсе не ставит целью умалить религиозную жажду, открывшуюся в народе. Вовсе не пикантность отдельных эпизодов, порой граничащих с анекдотами, которыми она порой иллюстрирует свои рассуждения, является здесь целью: высота призвания, образец, Образ Божий – вот конечное устремление ее мысли. Недаром в книге не названы имена и фамилии тех, чьи сомнительные поступки и высказывания послужили игуменье Феофиле лишь инструментом для ее апофатического метода. Предметом обличения здесь оказывается не сам человек, а его фальшивые слова или дурные поступки. Как опытный реставратор, она словно снимает с первоосновы и поврежденные слои краски, и те, что грубо наляпали на него неряшливые и неумелые богомазы, дабы обнажить сокрытую ими сокровенную Красоту, сияющую в православии.

Хотя «Плач третьей птицы» – книга о монашестве, но по своему духовному кругозору она значительно объемнее, так же как и монашество, значение и влияние которого не ограничивается стенами монастыря или скита, а простирается на судьбы народов, достигая самых небес. Монашество – это удел стремящихся, как евангельский богатый юноша, к совершенству, к жизни, носящей на себе «отблеск будущего века». И в этом смысле – это самое сердце православия, «соль земли», молитвенный очаг, возле которого возгорается любовью Христовой охладевшее сердце христианина; источник живой воды, испив от которого, душа оживает и просветляется разум. Тем большее значение для России и для всего православия имеет то, что происходит с монастырями и в монастырях: духовное неблагополучие, оскудение веры и охлаждение любви, «соль, потерявшая вкус» – могут иметь самые дурные последствия для жизни не только всей страны, но и целого мира.

Знаю одну инокиню, которая, попросив у меня рукопись книги, вернула ее в полном молчании, а потом опубликовала в журнале гневную отповедь на нее, главный пафос которой сводился к тому, чтобы «не выносить сор из избы». Образ этот мне показался ложным и саморазоблачительным, ведь монастыри – это не личная изба, а обитель Святого Духа, «врата небесные», «скиния Бога с человеками», «освященный град», и нет более достойного радения здесь, чем радение о Славе Божьей, и более непримиримого сражения, чем битва с лукавым противником, пытающимся извратить и профанировать это избранное место.

Недаром вся русская культура вышла из монастырей и явилась той закваской, которая сформировала национальную ментальность, начисто изменить которую, при всем старании, не смогли ни большевики, ни постмодернисты. Огромное значение придает игуменья Феофила православному образованию: воссозданию человека «по образу Божьему». Христианин, говоря словами апостолов Петра и Павла, всегда должен быть готов дать вопрошающему ответ о своем уповании и сам дать за себя отчет Богу.

Автор книги противопоставляет христианскую просвещенность – невежеству и самочинию ума, всегда либо слепо и бездумно следующего за указкой поводыря и рискующего заблудиться, потеряв оного, либо норовящего уклониться в своевольные горделивые разыскания, чреватые раскольническим потенциалом или сектантским вывертом. Вера «угольщика и старой нянюшки» редко когда без ущерба проходит горнило испытаний.

Духовная просвещенность, питание от евангельских и святоотеческих источников, познания в области Предания и церковной истории, чтение хорошей литературы вслед за опытом церковной молитвы собирают воедино, центруют и формируют личность, спасая ее от расколотости сознания и внутреннего разброда, возвышают и помогают освободиться от власти темных природных инстинктов.

Недаром и в своем монастыре игуменья Феофила частью духовного руководства положила просвещение и образование вверенных ей насельниц: помимо участия в богослужениях и общемонастырских послушаниях – работы в золотошвейных и иконописных мастерских, трудов на поле, скотном дворе и на кухне, – матушка, приглашая монахинь и послушниц в богатую книгами монастырскую библиотеку, отводит часть времени на чтение лекций по самым разным дисциплинам, как церковным, так и гуманитарным.

Допущено к распространению Издательским советом Русской Православной Церкви

Номер ИС Р17-710-0383

* * *

Предисловие

Удивительно еще и такое свойство этой книги: в ней содержание не противоречит форме, смысл высказывания – его стилю. Прекрасное знание психологии человеческой души подтверждается еще и точностью выражения. Опрятности мысли соответствует словесная прозрачность. А эстетическая убедительность православия выражается в изяществе, даже художественности, слога, который тем не менее остается по-мужски (по-монашески) чётким и твёрдым. Так говорит и пишет лишь человек, который с полной ответственностью свидетельствует о том, что он испытал, прочувствовал, продумал и понял, с помощью Божьей, сам, на собственном опыте, «Богу содействующа…»: «Пролей кровь и получишь Дух».

Словом, у нас есть прекрасная писательница, игуменья, книги которой уже можно причислить к православной классике. Так же, как когда-то я с ощущением первооткрывателя дарила ее «Дерзай, дщерь», так и теперь испытываю радость, предвосхищая то наслаждение и ту духовную пользу, которую получит читатель от «Плача третьей птицы». Аминь.

Олеся Николаева

Сестрам, с любовью

Три монаха стояли на берегу моря. С другого берега раздался к ним голос: «Примите крылья и придите ко Мне». Вслед за голосом два монаха получили огненные крылья и быстро перелетели на другой берег. Третий остался на прежнем месте. Он начал плакать и вопиять. Наконец и ему даны были крылья, но не огненные, а какие-то безсильные, и он полетел через море с большим трудом и усилием. Часто ослабевал он и погружался в море; видя себя утопающим, начинал вопиять жалостно, приподымался из моря, снова летел тихо и низко, снова изнемогал, снова опускался в пучину, снова вопиял, снова приподымался и, истомленный, едва перелетел чрез море.

Первые два монаха служили изображением монашества первых времен, а третий – монашества времен последних, скудного по числу и по преуспеянию.

Достопамятные сказания о подвижничестве святых и блаженных отцов

Святые отцы Скита пророчествовали о последнем поколении, говоря: «Что сделали мы?» И, отвечая, один из них, великий по жизни, по имени Исхирион, сказал: «Мы сотворили заповеди Божии». Еще спросили: «Следующие за нами сделают ли что-нибудь?» Сказал же: «Они достигнут половины нашего дела». – «А после них что?» И сказал: «Не будут иметь дел совсем люди рода онаго, придет же на них искушение, и оказавшиеся достойными в оном искушении окажутся выше нас и отцев наших».

Древний патерик

…На птиц этих люди похожи, мой брат!
Мы так же стремимся к заветному Свету:
Как сильные птицы иные спешат,
За ними другие, хоть сил таких нету.
Лишь я погибаю, как третия птица;
Над тучами реять мне сил не дано…
Все чаще приходится в волны садиться…
Но, Боже, не дай опуститься на дно!
Архидиакон Роман (Тамберг). Притча

Черный монах за каменной стеной

Славой золотеет заревою
Монастырский крест издалека.
Не свернуть ли к вечному покою?
Да и что за жизнь без клобука!

Неужели китайцы?..

Эта мысль о будущем России, впервые высказанная, кажется, о. Андреем Кураевым, поначалу повергает в шок; однако, начав размышлять в заданном направлении, постепенно привыкаешь: лучше ли мы греков, от которых приняли священное наследство, и не жестоковыйнее ли евреев: те, оказавшись после 70-летнего плена в несчастной разоренной стране, пеклись не о качестве жизни, а о возвращении к единой вере и восстановлении Храма. Притом давно уже носится слух, что нашествие и последующее преобладание желтых людей определённо предсказано то ли Библией, то ли Нострадамусом; и почему не вероятно постепенное проникновение раскосых наших собратьев в Сибирь, а затем в Тулу и Рязань мелкими группами по сто тысяч человек с массовым обращением в православие? В конце концов, Господь любит и китайцев.

Православных в России по статистике чуть ли не 80 миллионов, но провинциальные священники утверждают, что церковь регулярно посещают от силы два процента населения. Тем не менее православие ужас как популярно, а особенно монашество, о чем свидетельствует широкое использование его образа в рекламе: питьевая вода «Святой источник», пельмени «Монастырские» (конечно, с мясом), а уж винно-водочные изделия! «Крестный ход», «Исповедь грешницы» (белое полусладкое и будто бы натуральное); «Черный монах», «Старый монах», «Шепот монаха», «Слеза монаха», «Исповедь монаха», «Душа монаха», чай «Китайский монах», с призывами на этикетках: прикоснись к тайне древних монастырей!..

Наверное, покупают хорошо, как и популярные книжки под завлекательными названиями: «Пелагия и белый бульдог», «Пелагия и черный монах», «Пелагия и красный петух», с круглой мордашкой в очках и апостольнике на обложке. Церковный журнал посвятил автору серьезную статью с тщательным разбором искажений христианских истин и монашеских правил; блаженны – или наивны – чистые сердцем! Модный литератор отнюдь не стремился к жизненной правде, он ставил совсем иные цели , вычислив с помощью телевизора и компьютера запросы широкой публики, измученной прогрессом: уютный издалека позапрошлый век, плюс детективный сюжет, плюс загадочные персонажи, неведомы зверушки, какие-то купцы, архиереи, схимники, монашки.

Дорогу, как водится, давно проложили на Западе, после ошеломительного успеха романа «Имя розы» завалив рынок аналогичными по теме, но несравнимо низкого качества бестселлерами, вплоть до бездарной и скучной пародии К. Бакли и Д. Тирни «Господь – мой брокер» (!) о преодолении финансового кризиса в американском монастыре, новинки, предлагаемой на книжном развале. Конечно, фантастический спрос на последние искушения, коды да Винчи и т. п. свидетельствует об устойчивом, неоскудевающем, несмотря на секуляризм якобы постхристианской эпохи, интересе – ко Христу.

Заголовки статей, посвященных монастырям, намекают на жуткие постыдные деяния, которые совершаются в мертвой тишине наглухо запертых келий.

И повседневная пресса не отказывает монашеству во внимании по той же причине, сформулированной Буратино: здесь какая-то тайна . Статьи бывают доброжелательные, с высокопарным описанием природы, распорядка дня, вкусного обеда и сердечной матушки, и, наоборот, разоблачительные, рисующие мрачный пейзаж, жестокую дисциплину, скудное меню, корыстное начальство и вопиющее нарушение прав человека. В одной столичной газете прямо писали, что игуменьи используют молодых послушниц в целях привлечения спонсоров, так сказать, в уплату за щедрые пожертвования… Жаль иногда, что Церковь предпочитает не судиться.

«За каменной стеной», «За монастырскими стенами», излюбленный «Обитель строгого режима» – заголовки намекают на жуткие постыдные деяния, которые совершаются в мертвой тишине наглухо запертых келий. Но вот, кажется, «Комсомольская правда» предприняла многообещающую разведывательную операцию, заслав лазутчицу в монастырь за Уралом . Девушка притворилась, что пробует силы на предмет монашества, была обласкана, ей открылись все двери… И что же? Да ничего сенсационного; передавала в газету репортажи почти восторженные… Кто знает, может, приедет когда-нибудь в монастырь не понарошку.

Но обычный способ корреспондентов, командированных на пару часов за экзотикой – фантазировать в меру собственной испорченности, сочиняя причудливые объяснения непостижимого явления, каким остается монашество для всех, чуждых и даже не совсем чуждых христианству. Что ж,

…мои дела
Немного пользы вам узнать.
А душу можно ль рассказать?
М. Ю. Лермонтов

Вообще-то уже во времена святителя Игнатия московские журналы называли монашество анахронизмом. К. Леонтьев цитировал полученное им письмо: «В наше время монахом может стать идиот или мошенник». В начале ХХ века считалось хорошим тоном высмеивать монахов как тупых невежд, никчемных для блага человечества, совершающих бессмысленное насилие над природой. В 1908 году в серии с красноречивым названием «Религия и церковь в свете научной мысли и свободной критики» вышла книжка протестантского богослова Адольфа Гарнака «Монашество. Его идеалы и его история». С раздражением, сглаженным иронией, автор разоблачает абсурдность поведения фанатиков-аскетов, истязающих себя с неведомо какой целью, разве ради музейного хранения давно устаревших обрядов.

Монашество и теперь в России, когда оно хилым цветочком пробивается сквозь асфальт , пытаясь родиться заново, критикуют со всех сторон. Настроенные широко и современно доказывают, как и столетие назад, что монастыри отжили свой век и куда полезнее служить ближнему через благотворительные и социальные учреждения; жалеют горемычных монахов, утративших право на простое человеческое счастье, потерянных для мира с его стремительным ритмом и красочным фейерверком больших и маленьких удовольствий; особенно трагична участь девочек, лишенных радостей любви и материнства; а если опять гонения – убьют ведь всех! И, наконец, всегда злободневный упрек: уходящие в монахи обрекают человечество на вымирание.

Писатели газет, иронизируя по поводу «уютных мифологем» о древних временах, когда люди были благочестивее, а пища вкуснее , на ходу создают мифологемы иные: среди иноков тогда, как и всегда, процветали ссоры, воровство, пренебрежение к больным и конфликты с властью, но зато царила демократия и все высшие церковные должности были выборными («НГ-религии»). Известный контингент, обозначаемый как «обновленчество», более чем дружественный по отношению к староверам, католикам, протестантам и иудаистам, категорически не приемлет монашество, правда, именно русское: Тэзе и прочие иноземные кущи приверженцы православия с человеческим лицом охотно посещают и воспевают.

Другие ищут и не находят высокой духовности: «Монашество потеряло обетование, в нем нет данных нам обещаний самой Пресвятой Троицей» . Звучит критика в адрес Синода, благословляющего открытие новых и новых обителей: зачем так много, если уже открытые так несовершенны; лучше меньше, да лучше, говаривал незабвенный вождь мирового пролетариата, а задолго до него – императрица Екатерина, которая из самых здравых соображений перетасовала излишек иночествующих и добилась почти полного истребления монастырей . По той же логике в интересах качества следует ограничить и заключение браков – слишком уж много неудачных.

Мир да не предписывает закон делу Божию, сказано святителем Филаретом Московским. Сейчас на территории России насчитывается более четырехсот монастырей – но ни один, за исключением Троице-Сергиевой лавры, не достиг двадцатилетнего возраста; некорректно ожидать от них триумфальных достижений, тем более выносить приговоры: монашество приходит в упадок… монашеский дух катастрофически падает . Падение предполагает утраченную высоту; неясно, от какой планки отсчитывать, какое монашество ценить за критерий – египетское? палестинское? византийское? афонское? древнерусское? наше дореволюционное? В истории случались разные ситуации; возьмем феномен тавениссийских обителей: они процветали – количественно и качественно – при жизни основателя, великого Пахомия, а затем пришли в оскудение, которое означало конкретно упадок тавениссийских обителей; монашество продолжало сиять и благоухать, но в иных местах.

Громче всех, как всегда, критикуют монастыри сами монахи, особенно пребывающие вне обителей. Если активно строятся здания и храмы, брюзжат, что созидать следует души, а не камни – будто, если стройки прекратить, души станут расти быстрее. Пускают паломников и туристов – проходной двор, а коли запрут ворота – эгоисты, живут только для себя. Заводят обширные поля или прибыльное производство – обзывают колхозами; если полей и производств нету – лентяи, не желающие трудиться.

Сейчас на территории России насчитывается более четырехсот монастырей – но ни один, за исключением Троице-Сергиевой лавры, не достиг двадцатилетнего возраста. Некорректно ожидать от них триумфальных достижений, тем более выносить приговоры.

Чистота и порядок – декорации; социальное служение – приюты, богадельни – суета и показуха; мало насельников – никто не идет, много – случайные люди; принимают пожилых – зачем, уже ничего не поймут, молодых – кто и чему будет их учить; монашеское жительство, говорят, сегодня одна видимость, без смысла и содержания, поскольку не имеется руководителей, старцев; ссылаются на суждения святителя Серафима Звездинского и преподобного Лаврентия Черниговского, относящиеся к эпохе тотального крушения, когда вообразить возрождение Церкви было так же немыслимо, как и внезапную отмену советской власти; упразднение монастырей виделось окончательным и знаменовало истребление христианства, предваряющее незамедлительный конец света.

Апокалиптический мотив, усилившийся со свистопляской вокруг ИНН, и теперь питает энтузиазм сверхправославных ревнителей: они покидают епархии, если архиерей не угодного им духа; они рассылают по монастырям подметные письма против Синода и в издаваемых листовках призывают шить рюкзаки, приобретать палатки, спальные мешки, примусы, готовиться уходить в леса ; такая агитация легко ложится на советскую закваску, привычку всегда ожидать чего-то ужасного; многие так и живут с безотрадной верой не в Христа, а в антихриста, намереваясь, однако, как-то от него скрыться и переждать конец света; брошюрки и статьи полны причитаниями: в наше бедственное время… Так и хочется возразить, как когда-то Леонтьев: его время, быть может, вовсе не моё время.

Причина неприязненного отношения к монашеству кроется, очевидно, всё-таки в том, что монахи живут по законам иного мира. Известно, какое настороженное, враждебное отношение встречают инакомыслящие; тем паче инакоживущие смутно представляются опасными и вызывают тревогу, не объяснимую логикой. Одно дело жалеть пасынков фортуны, замухрышек, не нашедших более веселого и комфортного места под солнцем, чем монастырь, но какое раздражение, даже ярость вызывает противоположная концепция: «Все бездарно в сравнении с монашеством, и всякий подвиг в сравнении с ним есть мещанство» .

Стоит заикнуться о монашестве – и родственники, друзья, знакомые, никогда и близко ни к какому монастырю не подходившие, найдут множество противных доводов, станут отговаривать, пугать и ужасаться… Может быть, пребывающих в миру посещает иногда безумная мысль: а вдруг правы черноризцы и действительно нельзя, говоря словами Алеши Карамазова, отдать вместо всего два рубля, а вместо иди за Мной ходить лишь к обедне? Но если так… они внидут первыми?.. А мы?.. А я?..

Так возникают подозрения, от которых избавляются, вычитывая из книг или высматривая в паломнических поездках по монастырям всё дурное. Это нетрудно: строгие, неразговорчивые монахи – значит, не имеют любви; прячут глаза – лицемеры, смотрят прямо – дерзкие; веселые – экие легкомысленные; грустные – ага, плохо им; скудная трапеза – морят голодом, обильная – ничего себе постники! бедная, с бору по сосенке обстановка – казарма, а приличная мебель, картины и ковры – новые русские!

Остается только сделать вывод: какие щас монастыри! едят да спят… и ничем они нас не лучше! – а потом вздохнуть с облегчением. Всё зависит от точки зрения: в былые времена, скажем, Гоголь, побывав в Оптиной, получил духовный заряд на годы и был благодарен, а Толстой ничего не получил и обвинял за то и монастыри, и всю Церковь Русскую…

Рейтинг ПРОДАЖ – вот что сегодня определяет качество литературы и профессионализм писателя; а побеждает повсюду легкий жанр, т. к. поддерживается раскруткой, на которую приверженцы массовых вкусов большие мастера.

То ли еще будет! На телевидении, сообщают, готовится реалити-шоу с исследованием монастыря в ряду таких замкнутых структур, как тюрьма, иностранный легион, израильская армия: сажаем туда нашего человека и показываем систему изнутри, – обещал в печати один из авторов проекта. Идея давно осуществлена в США.

Хотелось бы сравнить нынешнюю ситуацию с эпохой Миланского эдикта, когда народ узрел президента, то бишь императора, осеняющего себя крестным знамением, и хлынул в храмы, но совесть предостерегает от чрезмерного оптимизма.

Какие мифологемы! Положа руку на сердце, любой согласится, что люди были действительно благочестивее и пища действительно вкуснее – даже и в не такие уж древние времена.

Там, рассказывают, многочисленных паломников принимают с любовью, т. е. с учтивой улыбкой. «А я, – поделилась одна игумения, – как увижу эту толпу на праздник, в ужас прихожу: хватит ли еды, куда селить, а постельного белья точно на всех не наберем, а вода! а канализационная яма точно переполнится, а откачку не дозовешься!..»

Л. Д. Битехтина. Восток – Запад, опыт старчества. Умозрение души. М.: Пересвет, 2002. Приведенная неудобовразумительная фраза отражает стиль этой толстенной, более чем странной книги, открывающейся восхвалением «божественных интуиций» Терезы Авильской.

Вопреки веку просвещения. Жизнеописание и творения высокопреосвященного Гавриила (Петрова). Предисловие. М.: Паломник, 2001.

Уже в начале XIX века подвижники покидали Рославльские (Брянские, Жиздринские) леса – по разным причинам, в том числе из-за истребления лесов – и устраивались по монастырям. Были и гонения на вольных монахов, с принудительным выселением. Но даже в самый расцвет пустынножительства (вынужденного, по причине закрытия монастырей), в XVIII веке, идиллии не наблюдалось: монахов преследовали земле- и лесовладельцы, грабили и избивали, иногда до смерти, разбойники; какой-нибудь проходимец мог, озоруя, поджечь домик отшельника, пока тот ходил в церковь. Чего же можно ожидать в нынешних лесах!

О ПРАВОСЛАВНЫХ ВЕДЬМАХ: (Игумения Феофила Лепешинская) К тому ж они так непорочны, Так величавы, так умны, Так благочестия полны, Так осмотрительны, так точны, Так неприступны для мужчин, Что вид их уж рождает сплин. А. С. Пушкин.Заметьте: все протестные акции в виде голодовок на пороге церкви, крестных ходов, хождений с плакатами, чего бы они ни касались: открытия храма, ИНН, безнравственного фильма по телевизору, в защиту епископа Диомида – исполняются «матушками», как принято именовать прихожанок. Любопытный феномен: новообращенные, в особенности женщины, отличаются чрезвычайной активностью и даже агрессивностью. Возвращаясь из Крыма, Н. оказалась в купе с обаятельной девушкой, студенткой; обе мгновенно прониклись взаимной симпатией, сообразили совместный ужин. Н. перекрестилась перед едой… и вдруг милая курносая мордашка неприязненно вытянулась: «Вы верующая? !». Дело объяснилось: ее старшая сестра несколько лет назад крестилась. «Религия делает людей черствыми, – жарко уверяла девчушка, – вообще лишает их человеческого облика! Сидит целый день, закупорившись в душной комнате, и нависает над нами со своим молитвенником, как паук… Слезами исходила по Сербии, голодала из-за какого-то храма, ездит к многодетным, всем бросается помогать… Но я всё время знаю, чувствую как постоянный упрек: сама она всех несчастней! спит на досках, лишила себя любимого театра, само собой, кино и телевизора, не ест мяса, молока, яиц; прямо чувствую: душа её иссохла от обиды на весь мир за то что он не такой, как надо ей и ее Богу, ну и мы виноваты, мы тоже не такие! У-у, эти похоронные вздохи на меня глядя, молчание, полное порицания, хлопанье дверью, если включаем музыку; дышимтолько когда ее нет, хоть бы в монастырь что ли ушла. Ненавижу! Ой, не её, а то, что сделало её пугалом для всех!»… Мрачное мировоззрение, грустно признать, совсем не редкость для нынешних православных. Вера становится тяжким бременем, поводом к самоистязанию, сплошным запретом: нельзя почитать «светскую» книгу, поужинать в ресторане, посмотреть зловредный телевизор. Часто жесткий аскетизм руководствуется подсознательным вполне языческим страхом: за всё надо платить, радость непременно обернется несчастьем, боженька накажет. Подросток устал за уроками, хочет погулять, а мама назидает: «в Евангелии не сказано, что нам положено отдыхать». Дочка просит красивое платье, а мама покупает нечто серо-бурое: «нам не пристало выделяться». Малышка тянется к мороженому, а папа: «нельзя, незачем гортанобесие развивать!». А «церковные бабки»! Чистая публика неизменно предъявляет их как безотказный аргумент, мотивируя свое пребывание вне Церкви. Этот контингент хорошо известен; в прежние времена, когда храмов было мало, они преодолевали тесноту с помощью иголочки: тык направо, тык налево, и все расступаются, освобождая ей законное намоленное место. А уж «хозяйки», то есть церковницы, те, которые в штате! «Смотрю я, Катя, – заглядывает она за киот, а Катя уже бледнеет, – не любишь ты Матерь Божию!». Это она пыль где-то там нашла, а Катя вся съеживается, но ничего, потом отыграется на Зине. Они, не отдавая в том себе отчета, прекрасно знают, чего хотят и к чему стремятся, но на языке неизменно благочестивая патока: «спаси Господи», «мир вашему дому», «ангела за трапезой», «оставайтесь с Богом»; на простой вопрос «придешь ли завтра» закатят глаза: «как Господь управит». Ревностны они, всё «исполняют», по тыще поклонов кладут, все молебны отстоят, все акафисты знают и какому святому о чем молиться: от головы Иван-Крестителю, от покражи Иван-Воину, от зубов Антипе, а уж земелька с Матренушкиной могилки от всего помогает, и если соседям или сослуживцам на столы по чуть подсыпать, они болеть начнут и от тебя отстанут. В одном чеховском рассказе умирающий в степи казак просит у проезжих, супругов, возвращающихся с пасхальной службы, кусочек кулича, но жена отказывает, потому что «грех свяченую паску кромсать». А в повести Марко Вовчка помещица по обету неугасимую свечу пред иконами жгла, а если она гасла по недосмотру дворовой девчонки, приставленной караулить огонь, последнюю нещадно пороли, потому как препятствует барыниной набожности. Каждый осудит такое «христианство», и нельзя вроде не осудить. Однако погодим бросать камни, подумаем сначала, отчего подобное смещение приключается; не общая ли тут наша беда. Душа взыскует горнего, а дольнее ополчается, имея союзником мою же плоть и кровь, и неодолим соблазн примирить одно с другим, укоротить необъятное, вырвать из него доступные собственной нищете частности и в «исполнении» их находить искомое удовлетворение. Трепеща и робея в преддверии мантийного пострига, инокиня И. неутешно плакала, не находя в себе ничего достойного Отчих объятий, а старушка монахиня Л. уговаривала:«Ну чё ты, чё ты? ничё страшного: правило читать один час занимает, а на службу-то всяко приходится ходить». В одной деревне храм, по словам жителей, «три девки спасли»: когда в тридцать восьмом приехали взрывать, они легли под стены и душераздирающими голосами вопили-причитали, готовые, после ареста и исчезновения всего причта, к тому, что и с ними вместе взорвут, не постесняются. Кричали очень громко, напугали нквдэшников? Или Господь увидел, что храм действительно нужен им – и сохранил? В 1993 году одна из них была еще жива: сидела на лавочке, в новой плюшевой жакетке, насупленная, всех мимоходящих провожала мрачным подозрительным взглядом; священник ругал ее: «Нюрка! Ты ж дочерей совсем заела!». Но Господь-то… не забыл же? Рассказывала В. Е.: в те еще годы молилась она однажды на Страстной в битком набитом храме, вдруг падает в ноги зеркальце и разбивается на мелкие дребезги, а стоящая рядом «хозяйка» шипит ей в ухо: «Собирай! твоё ведь!»; она, В. Е., еще выглядела дамой. Что делать, собрала и осколочки в карман сложила. А через полгода на улице бросается к ней та «хозяйка»: «Прости Христа ради! оговорила я тебя: моё зеркальце-то было». Обе прослезились. В. Е. получила урок и вывела формулу: самый плохой верующий лучше самого хорошего неверующего. Но и после того она натерпелась всякого. «Рожу-то умой, что, с накрашенными губами ко кресту пойдешь? !». А она не красилась давно уж. «Глянь, на каблуках пришла, как поклоны-то ложить будешь? !». Надев же умеренной длины юбку, чулки «в резинку» и полуботинки, услышала вслед: «Ну артистка!». Она, конечно, кипела, но, перебурлив, пеняла себе, что в сути-то они правы, а насчет хамства ей один сельский батюшка враз объяснил: «Их грех не твоя забота, а что грубо, так видать ты иначе не поймешь». Интеллигенцию, хлынувшую в Церковь по окончании коммунизма, сильно возмущают такие вещи: они образованные, продвинутые, они в курсе: Бог есть любовь и, следовательно, молящиеся Ему обязаны испытывать к пришельцам исключительно ласку и эту, как её, терпимость. Осуждая «обрядовую веру», «уставное благочестие» и бестолковых теток, замотанных в немодные платки, они провозглашают необходимость поголовной катехизации, будто христианству можно научить на курсах. Бабки что ж! Они на Страшном суде неграмотность свою предъявят, их ханжество означает, как давно заметил Константин Леонтьев, только лишь истовую, до мелочности, преданность внешним символам церковного культа и вовсе не содержит притворства, т. е. лицемерия; а как оправдаться прочитавшим сорок тысяч книжек, изучавшим теологию, практикующим агапы, но отнюдь не изжившим ярость и ненависть к инакомыслящим? Как выкрутятся объехавшие всех старцев и побывавшие при всех святынях с одной-единственной, смутно сознаваемой, но тщательно маскируемой установкой: и душу спасти, и креста не нести; креста, который состоит отнюдь не в пролитии крови, а всего-навсего в терпении того, что противоречит нашей пламенной любви к себе? На какие утонченные извороты и подделки мы не пускаемся, втискивая христианство в узкие, зато свои собственные рамки личного и тем уже приятного бытия! Несомненно, существует и цветет ядовитым цветком феномен специфически женского лукавства. Мужчина, быть может, не всегда может распознать грех, готов утаить его, умолчать о нем на исповеди, но он совершенно не способен виртуозно выворачивать факты наизнанку, мастерски вуалировать и оправдывать собственные вопиющие пороки: А., многократно уличенная в лени, объясняла свое неучастие в приходских трудах и заботах… преимуществом Марии перед Марфой, а В., по той же лени на горе родителям бросившая институт, утверждалась на изречении апостола: «знание надмевает». к К. ночью при свече, всё как у больших, с упоением читала акафисты, утром конечно не встать, позвонила на работу, сказалась больной, ее мигрени широко известны; выспавшись, вышла подышать воздухом, прошлась по магазинам; и совесть молчит. Н. Постом пришла в мирские гости, весь вечер в центре внимания: «ой, что ты, я ничего этого не ем… ну может быть, картошечки… если в микроволновке… ой, что ты, без масла, просто испечь, без масла!». «А. И. такая хорошая!» – восторгается М.; «Неужели? Дай Бог, чтоб ты не ошибалась» – мгновенно реагирует О., заводя глазки вверх, на небеса, испуская вздох такой тяжелый, словно А. И. человека убила и скрывает. Т., замечая малейшее неодобрение, немедленно дает отпор, но с нежной, беззащитной такой улыбкой: «Дорогая, молитесь Иоанну Богослову, и он смягчит ваше сердце!». Е. выступает в роли кого-то вроде старухи Хлестовой из «Горя от ума»: сходу режет в глаза правду-матку, все обходят ее за километр, а она уверяет, что страдает за прямоту, а не за обыкновенное вульгарное хамство. Помнится фраза героини в пьесе Сартра: ты подл, как баба! Как не признать её правоту: только женщина умеет беспощадно и хладнокровно словом ранить насмерть. Подростком Л. гостила в семье подруги своей матери, и эта подруга, вероятно, предвидя в ней угрозу для всегда подозреваемого мужа, однажды при гостях, разглядывая фотографии, небрежно обратилась к ней: «И папа у тебя красивый, и мама; ты-то в кого ж?». Л. комплексовала несколько лет; угловатая, зажатая, с выражением угрюмой обреченности перед миром, враждебным к уродам, она и впрямь росла уродом; со временем отец деликатными маневрами вывел ее из амплуа дурнушки, но она никогда не забыла давний приговор, до старости болезненно пеклась о своей внешности и жадно ловила комплименты. Слово мощное оружие и часто в этом качестве и применяется. К. рассказывала о соседке в старой московской коммуналке: все боялись её как огня, потому что при зарождении скандала она наносила превентивный удар по самому больному и сокровенному, используя секреты, выведанные в периоды перемирий, так тепло изображаемые в сентиментальных советских телефильмах. Ну а в монастыре; когда перед праздником все сбиваются с ног на общей работе, С. незаметно удаляется, а появляется к обеду и на вопрос, где была, потупляет взор и еле слышно, будто против воли, шепчет: «я молилась… » обидчики, если найдутся, пошутят, осудят, тут она мгновенно заливается слезами, всхлипывая: «никто меня не понимает, никто!»; понять, как известно, значит простить, то есть принять, оправдать и не возражать, что бы она ни вытворяла. Продолжением может стать демонстративный побег под лестницу или на чердак, собирание чемодана, тут уж все в тревоге, обидчики просят прощения и слышат в ответ: «оставьте меня в покое!»; в итоге С. победила и надолго избавлена от порицаний. Е. на откровении помыслов игумении умеет со слезами восхититься ее мудростью, а затем пожаловаться на непосильность назначенного послушания и добиться облегчения; или как бы невзначай признаться в душевной брани на мать В. за то, что та осудила матушку. Благообразная и богобоязненная ведьма куда страшнее традиционной, старой и беззубой, в ступе, с метлой. Еще и еще можно приводить примеры изощренного лицемерия, или, по-церковному, лукавства «женщин, утопающих во грехах, водимых различными похотями, всегда учащихся и никогда не могущих дойти до познания истины» . Кровь стынет в жилах, когда читаешь эти обличения апостола. Не я ли, Господи? Едва переступив порог церкви, мы уже удивляемся, какие кругом грешники, и бесстрашно обличаем их с намерением немедленно обратить и спасти. Одна особа из начинающих пришла навестить старого больного профессора и с порога возмутилась: «Как вы можете в среду бутерброды с сыром есть! Вы же скоро умрете и пойдете прямо в ад!». Что он подумает о христианах, ведь они, это решительно всем известно, должны всегда проявлять доброту и сострадательность. Так и попадаем в категорию тех, о ком в Евангелии говорится: из-за вас хулится имя Божие у язычников.

Женское счастье - был бы милый рядом. В поп-припеве - вековые чаяния, которыми жила русская женщина: cемья, детки, домашний уют. Но в истории России есть те, кто пошли иным путем и выбрали служение иное.

Это - принявшие ангельский чин, русские монахини и их кормчие - игуменьи женских обителей. 7 выдающихся настоятельниц русских монастырей и их духовные подвиги, возвеличивающие русских женщин.

Настоятельница Марфо-Мариинской обители Елизавета Федоровна Романова

Великая княгиня Елизавета - родная сестра Российской Императрицы Александры Федоровны, внучка королевы Виктории. Она рано повзрослела, потеряв в детском возрасте мать, брата и сестру.С малых лет поняла она, что жизнь на земле - это крестный путь. Став женой Великого князя Сергея Александровича, она осознанно приняла православие, вопреки воле своего отца.

В России Елизавета Федоровна занималась благотворительностью, раздавала еду, одежду, деньги, пеклась о жизни несчастных. Во время Русско-японской войны, она организовала во всех залах Кремлевского дворца мастерские для помощи фронту. Отсюда шли на фронт тюки с продовольствием, обмундированием, медикаментами и подарками для солдат. Великая Княгиня отправляла на фронт и походные церкви с иконами, лично от себя посылала Евангелия и молитвенники.

На третий день после смерти мужа Елизавета Федоровна пришла в тюрьму к убийце и просила убийцу покаяться. Он этого не сделал. И все равно, Великая Княгиня ходатайствовала Императору Николаю II о помиловании Каляева, но это прошение было отклонено.

После трагедии Елизавета Феодоровна решила посвятить свою жизнь Господу через служение людям. Она продала свои драгоценности и на вырученные деньги купила на Большой Ордынке усадьбу с садом, где и расположилась Марфо-Мариинская Обитель Милосердия (монастырь с сочетанием благотворительной и медицинской работы). Сёстры, жившие в обители, в отличие от монахинь, могли уйти из обители, создать семью. Обитель должна была оказывать комплексную, духовно-просветительскую и медицинскую помощь нуждающимся, которым часто не просто давали еду и одежду, но помогали в трудоустройстве, устраивали в больницы. В обители были созданы амбулатория, аптека, где часть лекарств выдавалась бесплатно, приют, бесплатная столовая и еще множество учреждений. В Покровском храме обители проходили просветительские лекции и беседы, заседания Императорского Православного Палестинского общества, Географического общества, духовные чтения и другие мероприятия.

В апреле 1918 года Елизавета Фёдоровна была арестована.

Ее вместе с другими членами царской семьи и сестрой обители Варварой, добровольно оставшейся при Елизавете Федоровне, привезли в сибирский город Алапаевск 20 мая 1918 года. 5(18) июля палачи с площадной руганью, избивая мучеников прикладами винтовок, сбросили их в шахту.

В настоящее время мощи преподобномученицы Елисаветы почивают в храме равноапостольной Марии Магдалины у подножия Елеонской горы.

Схиигуменья Фамарь (Тамара)

В миру княжна Тамара Александровна Марджанова. Родилась в конце шестидесятых годов XIX века. Она происходила из богатой грузинской семьи, получила очень хорошее светское воспитание и образование. В двадцать лет осталась сиротой. После кончины матери, летом, она с сестрой и братьями гостила недалеко от женского монастыря во имя св. Нины в Бодбе. Однажды, зайдя туда на службу, она почувствовала, как к ней сошла благодать и попросила матушку-игуменью принять ее в монастырь. Родственники Тамары были против, и ей ничего не оставалось, как сбежать.

Рассказывают, что люди, находившиеся в церкви во время ее пострига, видели белого голубя, вившегося над головой матушки. В 1902 году совсем молодая Тамара становится игуменьей Бодбийского монастыря, в котором было около трехсот сестер.

В 1905 году революционно настроенные горцы терроризировали мирных грузин-крестьян, всячески притесняя их. Крестьяне обращались за помощью в Бодбийский монастырь, и матушка всех обижаемых брала под свою защиту, помогала им, а иногда оказывала приют в стенах монастыря. Революционеры были сильно раздражены этим фактом, подбрасывали ей анонимные письма с угрозами. В Петербурге, в Синоде, обеспокоились судьбой матушки, явно подверженной опасности, и указом Святейшего Синода - без ее желания - перевели в Москву настоятельницей Покровской общины.

Монахини Покровской общины работали сестрами милосердия. Тамара очень сблизилась с Великой княгиней Елизаветой Федоровной. Общение повлияло на желание матушки построить скит под покровом ее любимого святого - преподобного Серафима Саровского. Так появился Серафимо-Знаменский скит. К сожалению, просуществовал он всего двенадцать лет. Был закрыт и уничтожен большевиками.

Матушку сослали в Сибирь, где болезни забрали ее силы. Похоронили ее в Москве, на Введенских горах, недалеко от могилы о. Алексея Мечева.

Серафимо-знаменский скит ныне действует под руководством настоятельницы - матушки Иннокентии.

3 Игуменья Серафима Чичагова

В миру - Варвара Чичагова-Черная, родилась в 1914 году в Петербурге. Мать - медицинская сестра, приняла монашество с именем Серафима. Дед - Леонид Михайлович Чичагов, митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Серафим (Чичагов); в 1997 году прославлен в лике святых Русской Православной Церкви.

С детства была воспитана в православной вере. Особенно сильно на нее повлиял дед Серафим. Вспоминала, как до ареста, по вечерам «дедушка садился за фисгармонию - с ней он никогда не расставался - и играл или сочинял духовную музыку, а я сидела на диване, смотрела на него или читала и ощущала благодать, от него исходящую». С 1986 года Варвара шесть лет несла послушание за свечным ящиком в московской церкви во имя пророка Божия Илии, что в Обыденном переулке, где находится образ Спасителя, написанный её дедом. Параллельно у себя на дому вела православные семинары для столичной интеллигенции.

Под руководством своего духовного наставника, митрополита Крутицкого и Коломенского Ювеналия, занималась сбором и публикацией материалов для канонизации деда. В 1993 выпустила в свет двухтомник трудов митрополита Серафима под названием «Да будет воля твоя». В 1994 ее стригут в монашеский чин с именем Серафима, в честь матери, тетки, деда. С 1994 по 1999 Серафима была настоятельницей Новодевичьего монастыря.

В обители ею был введён монастырский устав, организован монашеский хор, создан шеститомный синодик для поминовения священнослужителей, монахинь и благоустроителей монастыря со дня его основания. Матушка ростоянно заботилась о благолепии храмов, с приобретением ткацкого станка началось возрождение рукоделия в монастыре: ковроткачества, пошива и ремонта облачений. Были созданы иконописная и золотошвейная мастерские.

Внесла значительный вклад в сооружение храма - памятника Новомученикам и Исповедникам Российским в Бутово, где в годы советской власти приводились в исполнение смертные приговоры, в том числе и в отношении священнослужителей (там же был расстрелян её дед, митрополит Серафим).

Преподобномученица Арсения игуменья Шуйская

В миру Анна Добронравова, родилась в 1879 году в селе Шегарском Владимирской губернии в семье священника. По окончании епархиального училища Анна поступила учительницей в детский приют при Шуйском Воскресенско-Феодоровском монастыре. В её обязанности входило обучать девочек грамоте и рукоделию. В этом же монастыре она приняла монашеский постриг с именем Арсения. В 1915 после кончины прежней игуменьи сестры избрали ее. Матушка Арсения усердно изучала творения святых отцов, особо пользуясь духовными советами Святителя Игнатия (Брянчанинова). В монастыре она вела тихий уединённый образ жизни, почитала себя ниже всех, часто спрашивала совета у других.

После 1917 года богоборческая власть распорядилась закрыть монастырь, но затем позволила не закрывать с тем требованием, однако, чтобы монахини работали в совхозе. Сочувствовавший им директор совхоза убедил монахинь согласиться на это, пообещав, что будет им платить за труд, а работать будут только те, кто сможет. По праздникам сестры не работали, пребывая на молитве в храме. Прежде чем поставить какую-либо монахиню на работу, директор спрашивал разрешения у игуменьи. Так довольно безмятежно прожили десять лет насельницы среди бушующего моря безбожия. Но в 1929 году власти прислали распоряжение о закрытии монастыря и недопущении церковных служб и иноческой жизни ни под каким видом. Директор совхоза, не желая принимать участия в разорении обители, уволился и уехал. Монастырь закрыли.

В апреле 1932 года игуменья Арсения была арестована.

В тюрьме матушка тяжело заболела. Она скончалась в 1939 году в больнице Ивановской тюрьмы. Причислена к лику святых Новомучеников и Исповедников Российских.

Игуменья Мария Ушакова

Елизавета Алексеевна Ушакова выросла в светской семье. После чтения творений свт. Тихона Задонского неожиданно почувствовала призвание к духовной жизни. Услышав о святости уже почившего тогда старца Серафима, она возгорелась любовью к нему. С трудом получив благословение отца, она поступила в Дивеевскую обитель, предназначенную ей для величайших испытаний и трудов. С самого начала своего пребывания в обители (с 1844 г.) она исполняла много различных поручений и монастырских послушаний, так что приобрела навыки и знания по управлению обителью. Сестры ее любили и вскоре выбрали начальницей.

Постепенно Елисавета Алексеевна стала устраивать жизнь в общине по заповедям Царицы Небесной. В 1862 году она была пострижена в монашество с именем Мария и возведена в сан игумений. На начало ее служения в обители не было ни денег, ни продовольствия. Батюшка Серафим предсказывал: «На 12-й начальнице устроится монастырь». Игуменья Мария обладала кротким, но твердым характером, во всем советовалась с блаженными: сначала с Пелагией Ивановной, а после ее кончины с Прасковьей Ивановной. При ней возведены Троицкий собор, колокольня, игуменский корпус с домовым храмом св. равноап. Марии Магдалины, трапезный храм св. блгв. князя Александра Невского, построены дома для духовенства и др. Все строилось на малые средства, без особых пожертвований и капиталов, милостию Божией. При игуменье Марии водворились тишина и порядок, обитель стала процветать и достигла наибольшего расцвета. Игуменья Мария управляла обителью 42 года. Скончалась она в 1904 года. Над ее могилой была большая часовня, в которой ежедневно служились панихиды. Часовню разрушили, как только начался разгон монастыря. Летом 1991 года эту площадку забетонировали, и ее могила оставалась под бетоном до лета 2002 года, когда у алтаря Троицкого собора были произведены раскопки..

Игуменья Митрофания Розен

Прасковья Розен была дочерью генерала, героя Отечественной войны. Ещё девочкой она бывала при дворе Николая I. Получила хорошее домашнее образование: Закону Божиему её обучал ректор Тифлисской духовной семинарии, рисунку - И. К. Айвазовский. Во второй половине 1840-х годов Прасковья, религиозная с детства, пережила череду смертей близких и склонилась к уходу в монастырь. В 1852 году она оставила двор и с разрешения императора поступила послушницей в московский Алексеевский монастырь. В монастыре Прасковья занималась иконописью.

В 1857 году Митрофания получила наследство, которое обратила на благотворительность. Через четыре года она приняла постриг в ангельский монашеский чин и стала игуменьей Владычного монастыря. Митрофания приняла на себя фактическое руководство первыми российскими общинами сестёр милосердия – в Петербурге, во Псковской области, а затем и в Москве. В 1870 году она приступила к своему крупнейшему строительному проекту - постройке здания Владычне-Покровской общины в Москве. Матушка была творческой личностью и часто не сторонилась риска. Когда у игуменьи закончились деньги на строительство, она их искала в среде обеспеченных московских благотворителей... Отчаявшись, гордая и творческая душа не устояла от искушения, и она сфабриковала подложные вексели. Попав на скамью подсудимых, Митрофания и её союзница Валерия, игуменья Страстного монастыря, самостоятельно приехали в Петербург на допросы. Синод поддерживал Митрофанию морально - по его указу в дни суда московские церкви ежедневно служили молебны «о даровании игумении Митрофании силы перенести ниспосланное ей испытание». Суд постановил сослать Митрофанию в уединенный монастырь – сначала в Енисейскую губернию, потом в Ставрополь. Матушка вернулась к искусству, создав для Балашовского монастыря копию Распятия.

Воспоминания игуменьи Митрофании были изданы в 1902 году в журнале «Русская старина» и переизданы отдельной книгой в 2009 году.

Игуменья Феофила Лепешинская

Матушка Феофила – наша современница. Она является настоятельницей Богородице-Рождественской пустыни в селе Барятино Калужской области. Она - автор известных книг «Дерзай, дщерь!», «Плач третьей птицы» и «Рифмуется с радостью». Советуем каждому не только почитать ее книги, но и побеседовать с матушкой лично, приехав к ней в монастырь который расположен в Калужской области.

Матушка говорит так: «Остерегайтесь подделок! Конечно, ведь мы привыкаем «слыть», а не «быть». И сами не замечаем, в какой момент перестаем узнавать себя естественных, настоящих. Усвоив «правила поведения», мы начинаем прятаться за ними от себя, от людей и, главное, от Господа. Хотя подобное «делание» заранее обречено на провал.»

Православная Церковь — структура иерархичная и консервативная. Функции управления в ней всегда принадлежали мужчинам — прежде всего епископату и духовенству. И тем не менее, в жизни Русской Православной Церкви женщины играли и играют вполне определенную роль.

. Текст: «Татьянин день»

В преддверии 8 марта мы попытались составить что-то вроде списка тех женщин, которые если и не принимают участие в процессе принятия решений в Русской Церкви, то, по крайней мере, выполняют некоторые управленческие функции.

Данный материал составлен по данным открытых источников и не учитывает целый ряд факторов, которые отражаются на степени влиятельности той или иной кандидатуры. Мы сознательно не употребляем слово «рейтинг» как термин, противоречащий церковному пониманию идей иерархичности и служения, которое опирается на слова апостола Павла: «Каждый оставайся в том звании, в котором призван» (1 Кор. 7, 20).

Кроме этого, мы сознательно уходим от анализа влиятельности в церковных кругах женщин — супруг видных государственных чиновников, которые принимают активное участие в работе различных благотворительных организаций, оказывают поддержку церковным социальным проектам и т. д. Ярким примером такого влияния может служить, например, супруга главы российского правительства Светлана Медведева.

За рамками нашего внимания также останутся женщины, несомненно влияющие на повестку дня в церковном сообществе, но не принадлежащие к официальным церковным структурам. К таким персонам можно отнести, например, известных журналисток Елену Дорофееву (ИТАР-ТАСС) и Ольгу Липич (РИА «Новости»), специализирующихся на религиозной тематике, главного редактора сайта «Православие и мир» Анну Данилову, бывшего главного редактора «Татьянина дня», журналистку Ксению Лученко, а также Олесю Николаеву — поэтессу, писателя, лауреата Патриаршей литературной премии.

Сюда же можно было бы отнести руководителей «Союза православных женщин» — общественной организации, учрежденной в 2010 году: Нину Жукову и Галину Ананьеву, входящих также в состав Бюро Всемирного русского народного собора, а также Марину Белогубову, начальника Департамента аппарата Полномочного представителя Президента РФ в Центральном федеральном округе.

Мы сознательно ограничим себя рамками официальных церковных органов управления и рассмотрим кандидатуры тех женщин, которые в этих органах состоят.

Вообще, степень влияния той или иной женщины в структурах церковного управления можно оценивать с двух точек зрения. Во-первых, с позиций строго иерархических. Для женщины-монахини высшее карьерное достижение — это игуменство в ставропигиальном (находящимся в непосредственном подчинении Патриарху) монастыре. Поэтому автоматически все настоятельницы ставропигиальных монастырей вошли в наш список. Во-вторых (и данный подход представляется более правильным), эту оценку можно производить с позиций сугубо функциональных, то есть с точки зрения причастности женщины к актуальной деятельности управленческих или совещательных структур Русской Православной Церкви. И именно по этой причине список не ограничивается игумениями крупных обителей.

Возможность лично посоветоваться с Патриархом в том или ином вопросе — привилегия, которой пользуются только наиболее авторитетные женщины в Церкви. Фото Патриархия.ru.

В последнем случае главным показателем будет являться участие женщин в работе Межсоборного присутствия — «совещательного органа, содействующего высшей церковной власти Русской Православной Церкви в подготовке решений, касающихся наиболее важных вопросов внутренней жизни и внешней деятельности Русской Православной Церкви» (см. Положение).

В соответствии с Положением, «Межсоборное присутствие призвано к обсуждению актуальных вопросов церковного бытия, в частности относящихся к сфере богословия, церковного управления, церковного права, богослужения, пастырства, миссии, духовного образования, религиозного просвещения, диаконии, взаимоотношений Церкви и общества, Церкви и государства, Церкви и иных конфессий и религий». То есть в круг обсуждаемых вопросов входят практически все аспекты жизнедеятельности РПЦ.

В свете шагов по реорганизации системы церковного управления, инициированных в последние годы Патриархом Кириллом, именно участие в реальном процессе обсуждения актуальных вопросов церковной жизни (который, по замыслу Патриарха, и должен протекать в рамках деятельности Межсоборного присутствия) может являться показателем действительного влияния той или иной персоны.

Заметим еще раз, что далеко не всегда результаты выборки по этим двум параметрам совпадают, т.е. настоятельницы крупнейших ставропигиальных монастырей совсем не обязательно являются членами Межсоборного присутствия. Среди 11 женщин, входящих на сегодняшний день в состав этого органа, пятеро — настоятельницы монастырей (и лишь трое из них управляют ставропигиальными обителями), одна монахиня и пятеро мирянок.

Стоит отметить, что кроме Межсоборного присутствия — структуры, созданной не так давно, в настоящее время в Русской Церкви сохраняется система синодальных отделов. По понятной светскому читателю аналогии синодальные отделы, комитеты и комиссии принято приравнивать к «гражданским» министерствам. В структурах этих отделов также присутствуют женщины — преимущественно настоятельницы монастырей. Сложившаяся за последние годы практика — когда комиссии Межсоборного присутствия и синодальные отделы занимаются одними и теми же вопросами церковной жизни, а порой и называются почти идентично — вносит небольшую путаницу в данное исследование. Например, несколько женщин-настоятельниц монастырей входит в состав «профильной» комиссии Межсоборного присутствия, которая называется «Комиссия по вопросам организации жизни монастырей и монашества»; и параллельно почти все они плюс еще несколько игумений состоят членами Коллегии при Синодальном отделе по монастырям и монашеству.

Но даже поверхностный взгляд на состав тех и других структур свидетельствует о том, что участие женщин в работе Межсоборного присутствия, несомненно, гораздо более представительное и активное, нежели их работа в церковных «министерствах». Поэтому мы и будем отталкиваться прежде всего от этого показателя.

По формальному статусу в рамках деятельности Межсоборного присутствия наибольший вес имеет игумения Иулиания (Каледа) , настоятельница московского Зачатьевского монастыря: она единственная монахиня — член Президиума Межсоборного присутствия. Кроме того, она исполняет обязанности секретаря Комиссии по вопросам организации жизни монастырей и монашества, а также входит в состав Коллегии при Синодальном отделе по монастырям и монашеству.

Игумения Иулиания (Каледа)

В миру — Каледа Мария Глебовна. Родилась в 1961 г. в семье ученого-геолога Глеба Каледы, впоследствии священника, и Лидии Каледы (в девичестве Амбарцумовой), дочери священномученика Владимира (Амбарцумова). Принадлежит к известному священническому роду, двое ее братьев — священники.

Решением Священного Синода от 5 мая 1995 г. назначена настоятельницей Зачатьевского женского монастыря г. Москвы.

Особое место с учетом возложенных на нее служебных функций занимает Маргарита Нелюбова — секретарь Комиссии Межсоборного присутствия по вопросам организации церковной социальной деятельности и благотворительности и член сразу четырех Комиссий: по вопросам духовного образования и религиозного просвещения, по вопросам организации церковной миссии, по вопросам взаимодействия Церкви, государства и общества, по вопросам отношения к инославию и другим религиям.

Маргарита Нелюбова на протяжении долгих лет является сотрудником Отдела внешних церковных связей и руководителем программы «Круглый стол по религиозному образованию и диаконии (социальному служению) Русской Православной Церкви». Фактически она ведущий церковный специалист в области социального проектирования, причем она очень хорошо знакома и с зарубежным опытом организации церковного социального служения.

Маргарита Нелюбова

Родилась в 1962 г. в Москве. В 1984 г. окончила Московский государственный педагогический институт. С 1992 г. руководит программой «Круглый стол по религиозному образованию и диаконии (социальному служению) в Русской Православной Церкви». С 2001 г. координирует программу участия Русской Православной Церкви в профилактике и борьбе с распространением ВИЧ/СПИДа.

Членом четырех комиссий Межсоборного Присутствия также является игумения Серафима (Шевчик ), настоятельница одесского Свято-Архангело-Михайловского монастыря. Стоит отметить: игумения Серафима — несомненно, яркая и разносторонняя личность. Она — единственная в Московском Патриархате женщина, возглавляющая синодальный отдел. Это, правда, синодальный отдел Украинской Православной Церкви — «Церковь и культура», но в любом случае пока это единичный прецедент подобного рода. Кроме того, игумения Серафима — депутат Одесского городского совета.

Заметим, что общепринятый для Русской Церкви запрет для священнослужителей на участие в работе государственных органов и политических партий в данном случае не имеет значения, поскольку игумения — это не священный сан, а должность, занимаемая монахиней.

Игумения Серафима входит в состав Комиссий Межсоборного присутствия по вопросам богослужения и церковного искусства, по вопросам организации жизни монастырей и монашества, по вопросам взаимодействия Церкви, государства и общества, по вопросам информационной деятельности Церкви и отношений со СМИ. При этом одесский монастырь не является ставропигиальным, и в формальной табели и рангах настоятельство в этой обители не слишком выделяло бы тамошнюю игумению из ряда других, если бы не изрядная загруженность в церковных управленческих органах.

Игумения Серафима (Шевчик)

Родилась 25 марта 1963 г. в Черкасской области. В монастырь Серафима пришла в 17-летнем возрасте. С 1995 г. — настоятельница Свято-Архангело-Михайловского женского монастыря.

Депутат Одесского городского совета, занимает должность зампредседателя комиссии по духовности и культуре.

В 2007 г. игумения удостоена премии «Женщина третьего тысячелетия». Годом раньше — «Лучший христианский журналист 2006 года». Автор 15 книг (в основном по истории православия и духовной культуры Украины). Своим главным трудом считает исследование истории Киево-Печерской лавры. При этом, как сама признаётся, не имеет высшего образования.

Игумения Серафима — один из основателей всеукраинской общественной организации «Путь православных имени Святого равноапостольного князя Владимира». Основала единственный на Украине музей — «Христианская Одесса».

Особняком в нашем списке стоит инокиня Ксения (Чернега) . Она не является членом Межсоборного присутствия и не участвует в работе синодальных учреждений, но в силу занимаемой должности — она руководитель Юридической службы Московской Патриархии и одновременно руководитель Юридической службы Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви и общества — имеет существенный вес в управленческих структурах Церкви. Кроме того, она входит в состав Ревизионной комиссии при Епархиальном совете г. Москвы.

Инокиня Ксения (Чернега)

Еще до принятия иноческого пострига исполнявшая обязанности юрисконсульта Московской Патриархии К. Чернега принимала участие в разработке многих документов, с которыми Церковь выступала в диалоге с государственной властью. Здесь были и имущественные вопросы, и проблемы, связанные с правовым регулированием статуса религиозных организаций в России, касающиеся системы церковного образования, вопросов взаимодействия Церкви и музеев, а также множества других.

В состав двух комиссий входит единственная среди одиннадцати женщин-членов Межсоборного присутствия монахиня — не настоятельница монастыря: монахиня Фотиния (Братченко) . Мать Фотиния — член Комиссии по вопросам организации жизни монастырей и монашества, а также Комиссии по вопросам церковного управления и механизмов осуществления соборности в Церкви. В первые годы патриаршества Патриарха Кирилла монахиня Фотиния занимала должность руководителя службы делопроизводства, являясь личным помощником Патриарха (распоряжение Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла от 1 апреля 2009 года).

Еще четыре игумении входят в состав «профильной» Комиссии по вопросам организации жизни монастырей и монашества: игумения Сергия (Конкова), настоятельница Серафимо-Дивеевского женского монастыря, игумения Елисавета (Жегалова), настоятельница Стефано-Махрищского монастыря (Владимирская область), игумения Моисея (Бубнова), настоятельница Елеонского Спасо-Вознесенского монастыря в Иерусалиме, и игумения Феофила (Лепешинская), настоятельница Богородице-Рождественской пустыни в селе Барятино Калужской области.

При этом лишь игумения Елисавета управляет ставропигиальным монастырем.

Игумения Сергия (Конкова) , настоятельница Серафимо-Дивеевского женского монастыря — несомненно влиятельная и авторитетная фигура. Дивеевская обитель в настоящее является одной из неофициальных «кузниц кадров» для женских монастырей в России. Игумения Сергия управляет крупнейшим на сегодняшний день женским монастырем Русской Церкви: в обители насчитывается около 500 насельниц.

Игумения Сергия также входит в состав Коллегии при Синодальном отделе по монастырям и монашеству.

Игумения Сергия (Конкова)

В миру — Александра Георгиевна Конкова. Родилась 26 мая 1946 г. Окончила стоматологический институт, работала заведующей зубоврачебным отделением больницы. В 1981 г. она поступила в Рижский Троице-Сергиев монастырь, через год была пострижена в рясофор, а в 1984 г. — в мантию с именем Сергия в честь преп. Сергия Радонежского. Вскоре была переведена на послушание благочинной в скит Рижской обители — Спасо-Преображенскую пустынь. 17 ноября 1991 г. поставлена игуменией возрожденного Дивеевского монастыря.

— настоятельница Свято-Троицкого Стефано-Махрищского женского монастыря. В обители — с первых дней возрождения в 1993 году. Возведена в сан игумении в 1997 году. В 2004 году монастырю придан статус ставропигии. Игумения Елисавета также член Коллегии при Синодальном отделе по монастырям и монашеству.

Игумения Елисавета (Жегалова)

Родилась в г. Дмитрове Московской области. Воспитанница Пюхтицкого Успенского женского монастыря. 25 ноября 1997 г. Патриархом Алексием II возведена в сан игумении Свято-Троицкого Стефано-Махрищского женского монастыря.

Игумения Моисея (Бубнова) — настоятельница Вознесенского Елеонского монастыря в Иерусалиме. В обители располагается Духовная миссия Русской Православной Церкви заграницей.

Игумения Моисея (Бубнова)

Родилась в Германии во время Второй мировой войны, выросла в Бельгии. Воспитывалась под влиянием архиепископа Иоанна (Максимовича), с девяти лет пела и читала на клиросе. С 1975 г. на послушании в Гефсиманском монастыре в Иерусалиме. В 1977 г. пострижена в иночество, в 1992 г. — в мантию. С 1997 г. настоятельница Вознесенского Елеонского монастыря в Иерусалиме.

Известна своими литературными дарованиями, она автор известных книг «Дерзай, дщерь!», «Плач третьей птицы» и «Рифмуется с радостью».

Игумения Феофила (Лепешинская)

В состав Межсоборного присутствия также вошли известный публицист и общественно-политический деятель, президент Фонда изучения исторической перспективы Наталия Нарочницкая и президент Всероссийской ассоциации общественных объединений «Национальный Антинаркотический Союз» Юлия Павлюченкова.

Наталия Нарочницкая , как сказано на ее официальном сайте, — «православный идеолог». Тем не менее, для церковных управленческих структур она — «внешний» человек, независимый эксперт, не принадлежащий синодальным или патриархийным кругам. Хотя, разумеется, к ее голосу в Межсоборном присутствии не могут не прислушиваться: мало кто из членов Присутствия может сравниться с Наталией Нарочницкой, доктором исторических наук, автором множества серьезных научных работ, в плане интеллектуального багажа и научного базиса.

Наталия Нарочницкая

Н.А. Нарочницкая внесла весомый вклад в создание и деятельность значимых научных и общественно-политических движений, организованных при непосредственном участии РПЦ и оказывающих существенное влияние на общественную жизнь, — Всемирного русского собора, Императорского православного Палестинского общества, Фонда единства православных народов, Фонда «Русский мир».

Юлия Павлюченкова окончила Московский гуманитарный университет (бывшая ВКШ). Кандидат политических наук. Президент Всероссийской ассоциации общественных объединений «Национальный антинаркотический союз», председатель правления благотворительного Фонда поддержки православных инициатив, молодежных программ и проектов. Мать шестерых детей.

Юлия Павлюченкова

Екатерина Орлова — вторая, наряду с игуменией Иулианией (Каледа), женщина — член Президиума Межсоборного присутствия. Она входит в состав трех комиссий: по вопросам организации церковной миссии, по вопросам информационной деятельности Церкви и отношений со СМИ и по вопросам противодействия церковным расколам и их преодоления. Несмотря на то, что Екатерина Орлова вошла в состав Президиума Межсоборного присутствия, по всей видимости, ее участие в работе этого органа достаточно формальное: редактор издательства «Даниловский благовестник» Московского Данилова монастыря — фигура не столь известная в масштабах всей Церкви.

Екатерина Орлова

Большинство из представленных в списке женщин-монахинь можно увидеть в дни больших праздников на патриарших богослужениях в храме Христа Спасителя. Если место справа на солее отведено для светских V.I.P. персон, то левую сторону на подобных службах традиционно занимают обладательницы игуменских крестов.

На богослужении в храме Христа Спасителя. Фото Патриархия.ru.

Игумения Георгия (Щукина) , настоятельница Горненского монастыря в Эйн-Кареме (близ Иерусалима). Пользуется большим духовным авторитетом, уже более 20 лет управляет Горненской обителью.

Игумения Георгия (Щукина)

Родилась 14 ноября 1931 г. в Ленинграде. В Великую Отечественную войну пережила блокаду, потерю родителей. В 1949 г. поступила в Свято-Успенский Пюхтицкий монастырь, где исполняла послушания казначея, регента хора.

В 1955-1968 гг. — насельница Виленского монастыря в Литве. Монашеский постриг приняла 7 апреля 1968 г. в Пюхтицах, где подвизалась до 1989 г. В 1989 г. получила назначение на восстановление монастыря святого праведного Иоанна Кронштадтского на Карповке в Санкт-Петербурге.

24 марта 1991 г. возведена в сан игумении. В 1992 г. направлена на игуменское послушание в Иерусалимский Горненский монастырь.

Игумения Рафаила (Хильчук) , настоятельница Свято-Троицкого Корецкого монастыря (Ровенская епархия УПЦ) — член Коллегии при Синодальном отделе по монастырям и монашеству. Это вторая представительница Украинской Православной Церкви в нашем списке. Корецкий монастырь ведет свою историю с XVI века. Статус ставропигиального монастырь получил в 1984 году, еще во времена государственного атеизма.

Игумения Рафаила (Хильчук)

В миру — Хильчук Любовь Ивановна. Родилась в мае 1953 г. в с. Когильно Владимир-Волынского района Волынской области. В возрасте 22 лет в 1975 г. поступила в Корецкий монастырь послушницей. В 1978 г. пострижена в рясофор, в 1983 г. окончила регентское отделение при Ленинградской духовной семинарии. В 1991 г. пострижена в мантию. Возведена в сан игумении 26 июля 2006 г.

Игумения Филарета (Калачева) , настоятельница ставропигиального Свято-Успенского Пюхтицкого монастыря (Эстонская Православная Церковь Московского Патриархата). Она входит в состав Коллегии при Синодальном отделе по монастырям и монашеству.

Игумения Филарета (Калачева)

Пюхтицы были на особом счету у покойного Патриарха Алексия II — с обителью Патриарха связывали воспоминания молодости. В советское время Пюхтицы — один из немногих не закрывавшихся женских монастырей — поставляли настоятельниц для женских обителей для всей РПЦ.

Выпускница Самарского университета, игумения Филарета — также женщина разнообразных талантов: так, например, в сентябре прошлого года в Таллине прошла выставка ее фотографий «Монастырь».

Игумения Серафима (Волошина) , настоятельница ставропигиального Иоанновского монастыря (СПб). Монастырь на Карповке — единственная ставропигиальная женская обитель в Санкт-Петербурге. Причем ставропигию монастырь получил едва ли не первым среди остальных женских обителей, открывшихся или возобновленных в постсоветское время — в декабре 1991 года.

Игумения Серафима (Волошина)

Родилась в 1956 г. Начало своей монашеской жизни положила в Пюхтицах. С 29 апреля 1992 г. — игумения Иоанновского ставропигиального женского монастыря.

Игумения Феофания (Мискина) , настоятельница ставропигиального Покровского женского монастыря (Москва). Покровский монастырь можно без всякого преувеличения назвать самым посещаемым монастырем столицы: здесь хранятся мощи святой блаженной Матроны Московской, пользующейся огромным почитанием в народе.

Игумения Феофания (Мискина)

В миру Мискина Ольга Дмитриевна. Воспитанница Свято-Троицкой Дивеевской обители. Настоятельницей возобновленного в 1994 г. Покровского монастыря назначена 22 февраля 1995 г. Возведена в сан игумении 4 апреля 1998 г.

Игумения Афанасия (Грошева) , настоятельница ставропигиального Иоанно-Предтеченского женского монастыря (Москва).

Игумения Афанасия (Грошева)

Родилась 28 июля 1939 года в городе Щербинка Московской области, в 1973 году поступила в Свято-Успенский Пюхтицкий женский монастырь, с 1998 года благочинная Свято-Успенского Пюхтицкого женского монастыря, с 2001 года настоятельница Иоанно-Предтеченского монастыря.

11 сентября 2007 года Патриарх Алексий II возвел монахиню Афанасию (Грошеву) в сан игумении.

Настоятельница ставропигиального Богородице-Рождественского монастыря — одного из древнейших женских монастырей Москвы (основан в XIV в.).

Игумения Викторина (Перминова)

В миру Перминова Елена Павловна. Родилась в 1954 г.

Настоятельница ставропигиального Кресто-Воздвиженского Иерусалимского монастыря (Москва).

Игумения Екатерина (Чайникова)

В миру — Чайникова Екатерина Алексеевна. Родилась в Красноярском крае, с. Таштып. В 1976 г. семья переехала в Псковскую область, в город Печоры. В 1986 г. поступила послушницей в Пюхтицкий Свято-Успенский женский монастырь.

В 1990 г. в числе других сестер направлена в Москву нести послушание в патриаршей резиденции в Чистом переулке. Назначена на должность коменданта Московской Патриархии. Руководила реставрацией и строительными работами в патриаршей резиденции.

В 1991 г. приняла иноческий постриг. В 2001 г. принимает монашество с именем Екатерина.

С 2001 г. назначена настоятельницей Кресто-Воздвиженского Иерусалимского ставропигиального женского монастыря.

С 2006 года в дополнение к несомому послушанию назначена настоятельницей Подворья при храме Иерусалимской иконы Божией Матери за Покровской заставой г. Москвы с поручением забот по скорейшему воссозданию разрушенного храма.

Настоятельница ставропигиального Покровского Хотькова монастыря (Московская область).

Игумения Олимпиада (Баранова)

В миру — Баранова Наталия Владимировна.

Игумения Фаина (Кулешова) , настоятельница ставропигиального монастыря Троице-Одигитриевой Зосимовой пустыни (Москва).

Игумения Фаина (Кулешова)

В миру — Кулешова Светлана Владимировна. Родилась 1 апреля 1968 г. в поселке Мебельный Стерлитамакского района Башкирской АССР. В 1995 г. поступила послушницей в Свято-Троицкий Белопесоцкий женский монастырь города Ступино Московской области.

8 апреля 2008 г. пострижена в монашество. 8 июня 2011 г. назначена исполняющей обязанности настоятельницы Троице-Одигитриевской Зосимовой пустыни п/о Кузнецово Наро-Фоминского района Московской области.

Постановлением Священного Синода от 5-6 октября 2011 г. назначена настоятельницей Троице-Одигитриевской Зосимовой пустыни. 16 октября 2011 г. возведена в сан игумении.

Настоятельница ставропигиального Борисо-Глебского Аносина монастыря (Московская область).

Игумения Мария (Солодовникова)

Игумения Антония (Корнеева) , настоятельница ставропигиального Николо-Вяжищского монастыря (Новгород).

Воспитанница Пюхтицкой обители. С 30 июня 1990 г. настоятельница Николо-Вяжищского монастыря. Статус ставропигии обитель получила в октябре 1995 г. Монастырь небольшой, на сегодняшний день в нем числится полтора десятка насельниц.

В марте 2012 г. определением Синода при Синодальном отделе по монастырям и монашеству учреждена коллегия, в состав которой входят еще несколько игумений женских монастырей.

Игумения Варвара (Третьяк) , настоятельница Введенского Толгского женского монастыря.

Игумения Варвара (Третьяк)

Игумения Евдокия (Левшук) , настоятельница Полоцкого Спасо-Ефросиниевского женского монастыря (Белорусский экзархат).

Игумения Евдокия (Левшук)

Настоятельница Богородице-Смоленского Новодевичьего женского монастыря г. Москвы. Монастырь не является ставропигиальным, в нем располагается резиденция Патриаршего наместника Московской епархии митрополита Крутицкого и Коломенского Ювеналия.

Игумения Маргарита (Феоктистова)

Игумения Параскева (Казаку) , настоятельница Параскевинского Хынковского женского монастыря, представительница Молдовы.

Игумения София (Силина) , настоятельница Воскресенского Новодевичьего монастыря г. Санкт-Петербурга.

Игумения София (Силина)

В списке отсутствует настоятельница ставропигиального монастыря Казанской Амвросиевской женской пустыни, потому что после кончины в 2012 г. игумении Никоны (Перетягиной) в обители пока есть лишь исполняющая обязанности настоятельницы монахиня.

К нашему списку можно отнести еще несколько персон.

Игумения Николая (Ильина) , настоятельница Никольского Черноостровского женского монастыря. Обитель в Малоярославце известна своей работой с детьми: с 1993 г. при монастыре действует приют-пансион «Отрада» для девочек из семей с наркотической и алкогольной зависимостью. В нем проживает 58 воспитанниц. Приют «Отрада» стал своего рода образцово-показательным социальным проектом, реализованным монастырем при государственной поддержке и активном участии крупных благотворителей.

Редкий случай для епархиального монастыря: его посещали не только оба последних Предстоятеля Русской Церкви — Патриарх Алексий II (дважды: в июле 1999 г. и в августе 2005 г.) и Патриарх Кирилл (в октябре 2012 г.), но даже Патриарх Болгарский Максим — в 1998 г.

Игумения Николая (Ильина)

В миру — Ильина Людмила Дмитриевна. В мае 2012 г. указом президента РФ за большой вклад в благотворительную и общественную деятельность первой в стране награждена вновь учрежденным орденом Святой великомученицы Екатерины.

Согласно статуту ордена, им «награждаются известные своей высокой духовно-нравственной позицией и милосердием граждане Российской Федерации и граждане иностранных государств за выдающийся вклад в миротворческую, гуманитарную и благотворительную деятельность, сохранение культурного наследия».

Инокиня Ольга (Гобзева) . В прошлом известная актриса советского кино в настоящее время является председателем координационного совета женских благотворительных организаций при отделе по церковной благотворительности и социальному служению Московского Патриархата.

Инокиня Ольга (Гобзева)

Елена Жосул — советник председателя Синодального информационного отдела, заведующая кафедрой журналистики и PR Российского православного университета апостола Иоанна Богослова. Профессиональный журналист, Е. Жосул долгое время являлась корреспондентом ИА «Интерфакс», специализируясь на религиозной тематике. Перейдя на работу в церковные структуры, активно участвует в формировании информационной политики РПЦ, руководит программой региональных обучающих семинаров для сотрудников епархиальных пресс-служб.

Елена Жосул

За последние годы существенно активизировалась деятельность Синодального отдела по церковной благотворительности и социальному служению. Поэтому в наш список вошли несколько его сотрудниц, находящихся на ключевых постах и так или иначе координирующих социальную деятельность в масштабах Русской Православной Церкви.

Марина Васильева — заместитель председателя отдела, координатор и один из организаторов православной службы добровольцев «Милосердие».

Марина Васильева

Юлия Данилова — руководитель Издательско-информационного сектора в ведомстве епископа Пантелеимона (Шатова) и главный редактор сайта «Милосердие».

Юлия Данилова

Полина Юферева — руководитель направления организации помощи в чрезвычайных ситуациях Синодального отдела по церковной благотворительности и социальному служению, координатор службы «Милосердие». После событий в Крымске, где Церковь приняла активное участие в оказании помощи пострадавшим, Полина Юферева была награждена медалью МЧС России «За содружество во имя спасения» — «за вклад сестер милосердия в оказание гуманитарной помощи населению, попавшему в чрезвычайные ситуации, а также популяризацию профессии спасателей и пожарных».

Полина Юферева

Евгения Жуковская — специалист контрольно-аналитической службы Управления делами Московской Патриархии. Окончила отделение церковной журналистики Российского православного университета ап. Иоанна Богослова, в настоящее время учится в аспирантуре МГИМО. В Управделами работает с 2009 года, координирует целый комплекс вопросов, связанных со взаимодействием с епархиями РПЦ, в том числе, во взаимодействии с Синодальным информационным отделом — вопросы информационной деятельности епархий. Член Союза журналистов России.

Евгения Жуковская

Подводя некий итог нашему исследованию, повторимся: оно не всеохватное и достаточно формальное. Например, в расчет не принимался такой фактор, как медийность персоны. В нашем случае этот параметр в подавляющем большинстве случаев стремится к нулю, т. к. преобладающие в списке монахини и настоятельницы монастырей не ищут пиара, не пытаются лишний раз попасть в кадр, выступая на первый план лишь тогда, когда этого требует необходимость. Впрочем, то же самое в полной мере можно отнести и к женщинам-мирянкам, поименованным в списке.

Да, женщины в Церкви находятся на вторых ролях. Но эти свои роли они исполняют достойно. Остается пожелать им сохранять и приумножать тот багаж опыта, знаний и талантов, который и позволил им занять то место, где каждая из них совершает свое служение.