О подвиге защитников брестской крепости. Брестская крепость

Советские пограничники первыми встретили врага.

На взятие застав фашисты отводили минуты. Пограничники держались часы, дни, недели...

Бессмертному подвигу защитников Брестской крепости посвящается эта статья.

Брестская крепость. 22 июня 1941 года на рассвете здесь разорвались первые немецкие снаряды и бомбы. И здесь фашисты впервые узнали, что такое советская стойкость и советское мужество.

В августе 1915 года русские войска оставили Брестскую крепость без боя. Наглые гитлеровские генералы были уверены, что первый же удар по Бресту заставит гарнизон крепости капитулировать. Гитлеровцев ждало жестокое разочарование.

22 июня 1941 года. Враг бросает на Брест 12-й армейский корпус в составе 31-й, 34-й и 45-й дивизий с приданными танковыми, саперными и другими специальными частями 4-й армии. По городу и крепости бьют сотни орудий тяжелых артиллерийских батарей.

Около часу дня фашисты на понтонах пытаются форсировать Буг. Чтобы захватить крепость, им надо овладеть безыменным островом между старым и новым руслами реки. Остров - форпост крепости. Мост соединяет его с западными воротами цитадели.

Вот что рассказал о первых минутах нападения врага защитник Брестской крепости - в то время рядовой курсов шоферов Белорусского погранокруга М. И. Мясников, удостоенный впоследствии звания Героя Советского Союза:

«С 21 на 22 июня я с рядовым пограничником Щербиной И. С. был назначен в наряд для охраны Государственной границы Союза ССР...

Пограничный наряд на западном острове.

Я был назначен старшим наряда. Неся службу, наблюдая за границей, мы заметили с 12.00 21 июня сильный шум, передвижение автомобилей, конной тяги и шум танков поблизости от границы. Мною было доложено на заставу о замеченных действиях немцев. Я получил приказ усилить бдительность и наблюдение.
22 июня приблизительно в 3.40 нами было обнаружено выдвижение к железнодорожному мосту через реку Буг бронепоезда, который приблизительно через пять минут после того, как подошел к мосту, открыл артиллерийский огонь по крепости и железнодорожному вокзалу. Одновременно был открыт огонь артиллерии немцев по крепости и железнодорожному вокзалу и казарме пограничной заставы, притом артиллерийский огонь по заставе велся прямой наводкой, в результате чего крыша казармы сразу обвалилась и загорелась казарма. Немецкая авиация подвергла бомбардировке одновременно с артиллерийской подготовкой город Брест, крепость, остров и районы вокзала. После артиллерийской и авиационной подготовки немцы приблизительно через 15–20 минут начали форсировать Буг в нескольких направлениях и использовать для переправы войск железнодорожный мост, по которому переправлялись железнодорожные составы и танки. Одновременно форсировали Буг в нескольких местах моторные лодки с десантом».

Пограничники грудью заслонили крепость.

Пламя и дым окутали остров. Грохот и вой самолетов покрывали все. Бомба за бомбой, снаряд за снарядом. Но застава не дрогнула. В черном дыму властно звучала команда начальника заставы, и люди в зеленых фуражках, засев в блокгаузах, встречали наступающих пулеметным огнем, забрасывали гранатами, бросались в контратаки.

Группа младшего политрука комсомольца Яковлева три раза отбрасывала гитлеровцев, пытавшихся овладеть островом.

Были на исходе патроны. Бойцы собрали боевой запас у убитых. Дозарядили ленты пулеметов, приготовились... Вот снова показались на понтонах фигуры вражеских солдат.

Не стрелять! - командует Яковлев.

Фашистов подпускают совсем близко. Но едва они приблизились к острову, как снова заговорили пулеметы и автоматы пограничников. Ураганный огонь в четвертый раз заставил врага вернуться на свой берег. А река унесла вниз десятки трупов в зеленых шинелях.

Остров защищала застава. Почти все бойцы ее были комсомольцами. Но не только «комсомольская застава» - все бойцы, защищавшие Брест, дрались с поразительным мужеством.

Документы говорят о пулеметчике Саблине: тяжело раненный в обе ноги, сжав зубы, теряя сознание, он бил из пулемета по наседавшим гитлеровцам.

У другого бойца, Григорьева, правая рука была раздроблена разрывной пулей, но он продолжал стрелять.

Тяжело раненный Кузьмин, истекая кровью, бросал в гущу фашистов гранату за гранатой. Его последними словами были: «Вы, сволочи, не возьмете нас никогда!»

Среди защитников крепости была жена одного из пограничников, Катя Тарасюк, сельская учительница, комсомолка. Она приехала к мужу провести свой отпуск. В первые дни боя Катя ухаживала за ранеными. Она осторожно поила их из котелков, стараясь не пролить ни одной капли драгоценной влаги, перевязывала раны. Муж ее - пулеметчик - погиб во время очередного налета на крепость фашистских пикировщиков. Когда Катя узнала о смерти мужа, она сказала:

Дайте мне его пулемет.

Катя Тарасюк оборудовала пулеметное гнездо в ветвях старой ракиты, росшей на крепостном дворе. Я видел эту ракиту. Черная, с засохшими обломанными ветвями, она горделиво стоит среди камней. Брестские жители назвали ракиту «Деревом войны». Катя Тарасюк и ее боевые товарищи сражались здесь до последней капли крови...

Кончалась вторая неделя обороны. Красное знамя по-прежнему развевалось над цитаделью. Германское командование устанавливало один срок взятия крепости за другим.

У защитников крепости были еще боеприпасы, но продуктов становилось все меньше и меньше, а запасы воды иссякли. Чтобы утолить жажду, брали в рот сырой песок. В подвалах на соломе метались раненые: «Пить!» Искали колодцев - не нашли. В одном подвале обнаружили немного льда, его поделили на маленькие кусочки...

Ни муки голода и жажды, ни бомбежки, ни провокационные предложения гитлеровцев - ничто не могло сломить духа советских воинов!

9-я пограничная застава во главе с ее начальником лейтенантом А. М. Кижеватовым находилась непосредственно в Брестской крепости. С каждым днем положение ее защитников становилось все тяжелее, не хватало боеприпасов, не было пищи и воды. Гитлеровцы практически непрерывно обстреливали крепость из орудий и минометов, одна атака сменяла другую. Крепость не сдавалась, ее гарнизон стоял насмерть.

Неоднократно пограничники предпринимали дерзкие вылазки, уничтожали врага. Они дрались до последнего патрона, пока могли держать в руках оружие. Раненые оставались в строю и продолжали бить врага, и примером для них был лейтенант Кижеватов, раненный не один раз...

На стене одного из казематов, где находились пограничники 9-й заставы, была обнаружена надпись: «Я умираю, но не сдаюсь! Прощай, Родина!» И дата - «20.VII.41 г.». Почти месяц сдерживали советские пограничники врага в Брестской крепости, сковывали его силы, затрудняли продвижение вперед.

В боевом донесении 45-й немецкой пехотной дивизии «О взятии Брест-Литовской крепости», захваченном в районе деревни Высокое, сказано:
«Чтобы уничтожить фланкирование из дома комсостава (так немцы называли это здание) центрального острова на северный остров, которое действовало очень неприятно, туда был послан 81-й саперный батальон с поручением: подрывной партией очистить этот дом и другие части. С крыши дома взрывчатые вещества были спущены к окнам, а фитили зажжены; были слышны стоны раненных русских от взрыва, но они продолжали стрелять...»

До последнего патрона, до последней капли крови сражались защитники крепости во главе со старшим лейтенантом Потаповым и лейтенантом Кижеватовым. Не сломив сопротивления советских воинов, фашисты взорвали здание.

Погиб герой обороны крепости А. М. Кижеватов.

Не пришлось и его семье дождаться дня Победы. Мать лейтенанта Кижеватова, жена и дети - Нюра, Вася, Галя были зверски расстреляны гитлеровцами.

Высокое мужество и героизм проявили воины границы, находившиеся на пограничном острове, который прикрывал Брестскую крепость. Здесь находилось около 300 человек: курсанты школы шоферов, курсов кавалеристов, сборная спортивная команда Брестского отряда и пограничные наряды заставы Кижеватова. В большинстве своем это были молодые бойцы, только что надевшие пограничную форму.

Мужественными оказались жены командиров-пограничников. Они находились вместе со своими мужьями на линии огня, перевязывали раненых, подносили боеприпасы, воду для пулеметов. Некоторые сами стреляли по наступающим фашистам.

Ряды пограничников таяли, силы их слабели. На заставах горели казармы и жилые дома, подожженные артиллерией врага. Но пограничники стояли насмерть. Они знали: за их спиной в предрассветном тумане к границе спешат войска, подтягивается артиллерия. И когда подошли первые эшелоны дивизий нашего корпуса, пограничники продолжали бой плечом к плечу с ними.

Еще одно свидетельство участника обороны крепости - начальника 20-й погранзаставы, ныне полковника в отставке Георгия Филипповича Манекина:

«20-я пограничная застава охраняла участок государственной границы на стыке Белорусского и Украинского пограничных округов. Участок наш считался активным. Мы знали, что на сопредельной стороне недалеко от границы размещался один из немецких разведцентров. Накануне войны разведка противника усилила свою деятельность. Почти ежедневно она забрасывала на нашу сторону своих агентов с целью установления расположения оборонительных сооружений в приграничной полосе и пунктов дислокации советских войск в направлении Бреста, Кобрина, Минска. С этой агентурой нам довелось вступить в борьбу еще задолго до открытого вооруженного нападения фашистской Германии. Только на участке нашей заставы за короткое время было задержано 16 лазутчиков.
Накануне войны на том берегу Западного Буга усилилось передвижение немецких войск. Мы видели, как их подразделения возводили инженерные сооружения, днем и ночью вели наблюдение за нашей стороной. Буквально на каждом дереве находились наблюдатели. Участились случаи угрозы и даже обстрела наших пограннарядов. Немецкие самолеты то и дело вторгались в наше воздушное пространство, нам же категорически запрещалось отвечать на эти провокации. Местные жители, перебегавшие к нам с той стороны, сообщали о подготовке фашистской Германии к нападению на нашу страну. Да и мы чувствовали: в воздухе пахнет войной.
Учитывая складывавшуюся обстановку... мы успели укрепить опорные пункты и отрыть около 500 метров траншей и ходов сообщения. Это нам помогло потом, в первых боях.
Примерно в 3.00 22 июня немцы перерезали телефонные связи со штабом погранотряда и соседями, а в 4.00 на рассвете на заставу (как и на другие на широком фронте) обрушился шквал артиллерийского и минометного огня. Пулеметы и автоматы противника трассирующими пулями простреливали весь берег, создавая сплошную огненную стену. Из-за Буга курсом на восток летели фашистские «юнкерсы». Вражеские снаряды разметали пограничные вышки.
Пограничники вступили в неравный бой. Наряды, прибывшие с флангов, доложили, что крупные подразделения врага переправились через Буг и начали продвижение в глубь нашей территории.
Воспрепятствовать переправе немцев нам было нечем. В гарнизоне загорелись постройки.
Соседние заставы от огня противника понесли большие потери. Расположенные на открытой местности, они были уничтожены и сожжены артиллерийскими снарядами.
По моей команде личный состав занял опорные пункты. Против нас действовал усиленный батальон противника, переправившийся на восточный берег Буга у железнодорожного моста. Тремя цепями, стреляя на ходу из автоматов, гитлеровцы устремились к нашим позициям. Мы подпустили их на 250–300 метров и встретили огнем двух станковых и трех ручных пулеметов. Фашисты залегли, а потом отошли в прибрежные заросли. Видя, что атака не удалась, гитлеровцы возобновили обстрел из артиллерии и минометов. Пограничники укрылись в дзотах, оставив на позициях наблюдателей. Как только артиллерийский обстрел прекратился, бойцы снова заняли свои места.
Фашисты повторили атаку в прежнем направлении. На этот раз мы подпустили их еще ближе. С расстояния 100 метров открыли по вражеским цепям ружейно-пулеметный огонь. Десятки трупов оставил враг на подступах к заставе. Атака вновь захлебнулась.
Успешно отбили пограничники и третью атаку, которую немцы предприняли после мощного минометного и артиллерийского обстрела. Только после пятой атаки отдельным вражеским группам удалось близко подползти к нашим окопам. Тогда пограничники пустили в ход гранаты. Все же около взвода гитлеровцев вклинились в нашу оборону. Старшина Желтухин и ефрейтор Сергушев, выдвинувшись вперед, забросали их гранатами.
Ожесточенный бой продолжался. В этот момент мне доложили, что убит начальник 5-й резервной заставы лейтенант В. В. Кирюхин (эта застава сражалась рядом с нами). Его жена А. Т. Мальцева в это время в окопах перевязывала раненых, подносила патроны, сама брала в руки винтовку и стреляла по атакующим фашистам.
В ходе боя пулеметчики часто меняли свои позиции и с коротких дистанций открывали огонь по противнику. Немцы охотились за каждым пулеметчиком. Одна из вражеских групп зашла в тыл пулеметному расчету младшего сержанта Александра Филатова, хотела забросать его гранатами. Но в это время по ней открыли огонь пришедшие на помощь пограничники Иноземцев и Бурехин.
Фашисты снова отошли назад и стали обстреливать нас зажигательными снарядами. В районе обороны загорелся лес. Густой дым окутал оборонительные сооружения. Трудно стало наблюдать за действиями противника. Но пограничники, привыкшие нести службу в условиях ограниченной видимости, все же заметили маневр врага. Мы быстро перегруппировали свои силы и приготовились к отражению новых атак.
Снова закипел жаркий бой. Две роты обрушились на наши позиции с севера и с северо-запада, третья атаковала с юго-востока. Под градом пуль пограничники поднимались из окопов и в упор уничтожали гитлеровцев. Презирая смертельную опасность, секретарь комсомольской организации младший сержант Филатов выкатил станковый пулемет за бруствер окопа. Длинными очередями он расстреливал атаковавших немецких солдат. Когда вражеская пуля сразила героя, его место у пулемета занял пограничник Ермаков.
Пулеметчики, непрестанно меняя огневые позиции, обрушивали на врага огонь с тех направлений, откуда он не ожидал. У немцев создавалось впечатление, будто вся местность перед обороной заставы простреливается сплошным перекрестным огнем.
В искусстве ведения огня, в тактическом мастерстве пулеметчикам не уступали и стрелки - старшина Желтухин, младший сержант Шангин, рядовой Абдулла Хайрутдинов, снайперы Владимир и Иван Афанасьевы.
За одиннадцать часов беспрерывного боя пограничники отбили семь вражеских атак. Силы противника намного превосходили наши, кольцо окружения сжималось все больше и больше. Против нас действовал и другой страшный враг - лесной пожар (наши окопы находились в сосновом лесу). Горели здания и постройки. Многие пограничники получили сильные ожоги. Люди задыхались от едкого дыма.
Вместе со старшим политруком Белокопытовым и младшим политруком Шавариным решились выводить личный состав из окружения.
Для прикрытия отхода выделили расчеты станкового пулемета во главе с Ермаковым и ручных пулеметов Бурехина и Иноземцева. Пулеметчики заняли огневые позиции в 50–70 метрах от хода сообщения. Пока немцы готовились к очередной атаке, мы отошли в лес.
По тому, как ослабел огонь оборонявшихся, гитлеровцы догадались, что мы начали отход. Они решили догнать нас, но получили отпор от оставленных в заслоне пулеметчиков. Преследовать по горящему лесу гитлеровцы не решились.
На второй день мы вышли к городу Любомль, где размещался штаб 98-го погранотряда.
Так закончился первый неравный бой с противником. Застава уничтожила свыше 100 фашистов.
Вскоре мы соединились с соседними заставами своей комендатуры, затем совместно с подразделениями Красной Армии вели ожесточенные оборонительные бои за Любомль, Ковель и другие опорные пункты

Немецкое командование планировало захватить Брестскую крепость в первые часы войны. К моменту нападения Германии на СССР в крепости дислоцировалось 7 стрелковых батальонов и 1 разведывательный, 2 артиллеристских дивизиона, некоторые спецподразделения стрелковых полков и подразделения корпусных частей, сборы приписного состава 6-й Орловской Краснознаменной и 42-й стрелковой дивизий 28-го стрелкового корпуса 4-й армии, подразделения 17-го Краснознаменного Брестского пограничного отряда, 33-го отдельного инженерного полка, часть 132-го батальона войск НКВД. То есть от 7 до 8 тысяч советских воинов и 300 семей военнослужащих.

С первых минут войны крепость подверглись массированным бомбардировам и артиллеристскому обстрелу. Штурмовала Брестскую крепость немецкая 45-я пехотная дивизия (около 17 тысяч солдат и офицеров), которая наносила лобовой и фланговые удары во взаимодействии с частью сил 31-й пехотной дивизии. На флангах основных сил действовали 34-я пехотная и остальная часть 31-й пехотной дивизий 12-го армейского корпуса 4-й немецкой армии, а также 2 танковые дивизии 2-й танковой группы Гудериана. Противник в течение получаса вел ураганный артобстрел по всем входным воротам в крепость, предмостным укреплениям и мостам, по артиллерии и автопарку, по складским помещениям с боеприпасами, медикаментами, продовольствием, по казармам, домам начальствующего состава. Следом шли ударные штурмовые группы врага.

Немецкие войска атакуют Брестскую крепость.

В результате артобстрела и пожаров большинство складов и материальная часть были уничтожены или разрушены, перестал действовать водопровод, прервалась связь. Значительная часть бойцов и командиров была выведена из строя в самом начале военных действий, гарнизон крепости расчленен на отдельные группы. В первые минуты войны в бой с противником вступили пограничники на Тереспольском укреплении, красноармейцы и курсанты полковых школ 84-го и 125-го стрелковых полков, находившихся у границы, на Волынском и Кобринском укреплениях. Упорное сопротивление позволило утром 22 июня выйти из крепости примерно половине личного состава, вывести несколько пушек и легких танков в районы сосредоточения своих частей, эвакуировать первых раненых. В крепости осталось 3,5-4 тысяч советских воинов.

Противник имел почти 10-кратное превосходство в силах. В первый день боев к 9 часам утра крепость была окружена. Передовые части 45-й немецкой дивизии попытались с ходу овладеть крепостью (по плану немецкого командования к 12 часам дня). Через мост у Тереспольских ворот штурмовые группы врага прорвались в Цитадель, в центре ее захватили доминирующее над другими постройками здание полкового клуба, где сразу же обосновались корректировщики артиллерийского огня. Одновременно противник развил наступление в направлении Холмских и Брестских ворот, надеясь соединиться там с группами, наступавшими со стороны Волынского и Кобринского укреплений. Этот замысел был сорван.

У Холмских ворот в бой с врагом вступили воины 3-го батальона и штабных подразделений 84-го стрелкового полка, у Брестских - в контратаку пошли бойцы 455-го стрелкового полка, 37-го отдельного батальона связи, 33-го отдельного инженерного полка. Штыковыми атаками враг был смят и опрокинут. Отступающих гитлеровцев плотным огнем встретили советские воины у Тереспольских ворот, которые к этому времени были отбиты у противника. Здесь закрепились пограничники 9-й погранзаставы и приштабных подразделений 3-й погранкомендатуры - 132-го батальона НКВД, бойцы 333-го и 44-го стрелковых полков, 31-го отдельного автобатальона. Они держали под прицельным ружейным и пулеметным огнем мост через Западный Буг, мешали противнику налаживать понтонную переправу.

Только немногим из прорвавшихся в Цитадель немецким автоматчикам удалось укрыться в здании клуба и в рядом стоящем здании столовой комсостава. Противник здесь был уничтожен на второй день. В последующем эти здания неоднократно переходили из рук в руки. Почти одновременно ожесточенные бои развернулись на всей территории крепости. С самого начала они приобрели характер обороны отдельных ее укреплений без единого штаба и командования, без связи и почти без взаимодействия между защитниками разных укреплений. Оборонявшихся возглавили командиры и политработники, в ряде случаев - принявшие на себя командование рядовые бойцы.

Уже через несколько часов боев командование немецкого 12-го армейского корпуса вынуждено было направить на крепость все имеющиеся резервы. Однако, как доносил командир немецкой 45-й пехотной дивизии генерал Шлиппер, это «также не внесло изменения в положение. Там, где русские были отброшены или выкурены, через короткий промежуток времени из подвалов, водосточных труб и других укрытий появлялись новые силы, которые стреляли так превосходно, что наши потери значительно увеличивались». Противник безуспешно передавал через радиоустановки призывы к сдаче в плен, посылал парламентеров. Сопротивление продолжалось.

Защитники Цитадели удерживали почти 2-километровое кольцо оборонительного 2-этажного казарменного пояса в условиях интенсивных бомбардировок, артобстрела и атак штурмовых групп противника. В течение первого дня они отбили 8 ожесточенных атак вражеской пехоты, блокированной в Цитадели, а также атаки извне, с захваченных противником плацдармов на Тереспольском, Волынском, Кобринском укреплениях, откуда гитлеровцы рвались ко всем 4 воротам Цитадели. К вечеру 22 июня противник закрепился в части оборонительной казармы между Холмскими и Тереспольскими воротами (позже использовал ее как плацдарм в Цитадели), захватил несколько отсеков казармы у Брестских ворот. Однако расчет врага на внезапность не оправдался; оборонительными боями, контратаками советские воины сковали силы противника, нанесли ему большие потери.

Утро 23 июня вновь началось с артобстрела и бомбардировки крепости. Бои приняли ожесточенный, затяжной характер, которого враг никак не ожидал. Упорное героическое сопротивление советских воинов встретили немецко-фашистские захватчики на территории каждого крепостного укрепления.

На территории пограничного Тереспольского укрепления оборону держали воины курсов шоферов Белорусского пограничного округа под командованием начальника курсов старшего лейтенанта Ф.М. Мельникова и преподавателя курсов лейтенанта Жданова, транспортной роты 17-го погранотряда во главе с командиром старшим лейтенантом А.С. Черным совместно с бойцами кавалерийских курсов, саперного взвода, усиленных нарядов 9-й погранзаставы. Им удалось очистить от прорвавшегося противника большую часть территории укрепления, но из-за недостатка боеприпасов и больших потерь в личном составе удержать ее они не могли. В ночь на 25 июня остатки групп Мельникова, погибшего в боях, и Черного, форсировали Западный Буг и присоединились к защитникам Цитадели и Кобринского укрепления.

На Волынском укреплении к началу военных действий размещались госпитали 4-й армии и 28-го стрелкового корпуса, 95-й медико-санитарный батальон 6-й стрелковой дивизии, находилась немногочисленная часть состава полковой школы младших командиров 84-го стрелкового полка, наряды 9-й погранзаставы. На земляных валах у Южных ворот оборону держал дежурный взвод полковой школы. С первых минут вражеского вторжения оборона приобрела очаговый характер. Противник стремился пробиться к Холмским воротам и, прорвавшись, соединиться с штурмовой группой в Цитадели. На помощь из Цитадели пришли воины 84-го стрелкового полка. В черте госпиталя оборону организовали батальонный комиссар Н.С. Богатеев, военврач 2-го ранга С.С. Бабкин (оба погибли). Ворвавшиеся в госпитальные здания немецкие автоматчики зверски расправлялись с больными и ранеными.

Оборона Волынского укрепления полна примеров самоотверженности бойцов и медперсонала, сражавшихся до конца в развалинах зданий. Прикрывая раненых, погибли медсестры В.П. Хорецкая и Е.И. Ровнягина. Захватив больных, раненых, медперсонал, детей, 23 июня гитлеровцы использовали их в качестве живого заслона, погнав впереди атакующих Холмские ворота автоматчиков. "Стреляйте, не жалейте нас!" - кричали пленные.

К концу недели очаговая оборона на укреплении затухла. Некоторые бойцы влились в ряды защитников Цитадели, немногим удалось пробиться из вражеского кольца.

В Цитадели - самом крупном узле обороны - к концу дня 22 июня определилось командование отдельных участков обороны: в западной части, в районе Тереспольских ворот, ее возглавили начальник 9-й погранзаставы А.М. Кижеватов, лейтенанты из 333-го стрелкового полка А.Е. Потапов и А.С. Санин, старший лейтенант Н.Г. Семенов, командир 31-го автобата Я.Д. Минаков; воинов 132-го батальона - младший сержант К.А. Новиков. Группу бойцов, занявших оборону в башне над Тереспольскими воротами, возглавил лейтенант А.Ф. Наганов. К северу от 333-го стрелкового полка, в казематах оборонительной казармы сражались бойцы 44-го стрелкового полка под командованием помощника командира 44-го стрелкового полка по хозяйственной части капитана И.Н. Зубачева, старших лейтенантов А.И. Семененко, В.И. Бытко (с 23 июня). На стыке с ними у Брестских ворот сражались воины 455-го стрелкового полка под командованием лейтенанта А.А. Виноградова и политрука П.П. Кошкарова. В казарме 33-го отдельного инженерного полка боевыми действиями руководил помощник начальника штаба полка старший лейтенант Н.Ф. Щербаков, в районе Белого дворца - лейтенант А.М. Нагай и рядовой А.К. Шугуров - ответственный секретарь комсомольского бюро 75-го отдельного разведывательного батальона. В районе расположения 84-го стрелкового полка и в здании Инженерного управления руководство на себя взял заместитель командира 84-го стрелкового полка по политической части полковой комиссар Е.М. Фомин. Ход обороны требовал объединения всех сил защитников крепости.

24 июня в Цитадели состоялось совещание командиров и политработников, где решался вопрос о создании сводной боевой группы, формировании подразделений из воинов разных частей, утверждении их командиров, выделившихся в ходе боевых действий. Был отдан Приказ № 1, согласно которому командование группой возлагалось на капитана Зубачева, его заместителем назначен полковой комиссар Фомин.

Практически они смогли возглавить оборону только в Цитадели. И хотя командованию сводной группы не удалось объединить руководство боями на всей территории крепости, штаб сыграл большую роль в активизации боевых действий. По решению командования сводной группы были предприняты попытки прорвать кольцо окружения. 26 июня пошел на прорыв отряд (120 человек, в основном сержанты) во главе с лейтенантом Виноградовым. За восточную черту крепости удалось прорваться 13 воинам, но они были схвачены врагом. Безуспешными оказались и другие попытки массового прорыва из осажденной крепости, пробиться смогли только отдельные малочисленные группы.

Оставшийся маленький гарнизон советских войск продолжал сражаться с необыкновенной стойкостью и упорством.

О непоколебимом мужестве бойцов гласят их надписи на крепостных стенах:

"Нас было пятеро Седов, Грутов, Боголюб, Михайлов, Селиванов В. Мы приняли первый бой 22 июня 1941. Умрем, но не уйдем отсюда...";

Об этом же свидетельствуют обнаруженные во время раскопок Белого дворца останки 132 воинов и надпись, оставленная на кирпичах: "Умираем не срамя".

На Кобринском укреплении с момента начала военных действий сложилось несколько участков ожесточенной обороны. Жесткое прикрытие выхода из крепости через Северо-западные ворота воинов гарнизона, а затем и оборону казармы 125-го стрелкового полка возглавил батальонный комиссар С.В. Дербенев. В районе Западного форта и домов начсостава, куда проник противник, оборону возглавили командир батальона 125-го стрелкового полка капитан В.В. Шабловский и секретарь партбюро 333-го стрелкового полка старший политрук И.М. Почерников. Оборона в этой зоне угасла к концу третьего дня.

Напряженный характер носили бои в районе Восточных ворот укрепления, где в течение почти двух недель сражались бойцы 98-го отдельного противотанкового артиллерийского дивизиона. Противник, форсировав Мухавец, двинул в эту часть крепости танки и пехоту. Перед бойцами дивизиона стояла задача - задержать врага в этой зоне, не дать ему возможности проникнуть на территории укрепления и сорвать выход частей из крепости. Возглавили оборону начальник штаба дивизиона лейтенант И.Ф. Акимочкин, в последующие дни вместе с ним и заместителем командира дивизиона по политчасти старший политрук Н.В. Нестерчук.

В северной части главного вала в районе Северных ворот в течение двух дней сражалась группа бойцов из разных подразделений (из тех, кто прикрывал выход и был ранен или не успел уйти) под руководством командира 44-го стрелкового полка майора П.М. Гаврилова. На третий день защитники северной части главного вала отошли в Восточный форт. Здесь же в укрытии находились семьи командиров. Всего собралось около 400 человек. Руководили обороной форта майор Гаврилов, заместитель по политчасти политрук С.С. Скрипник из 333-го стрелкового полка, начальник штаба - командир 18-го отдельного батальона связи капитан К.Ф. Касаткин.

В земляных валах, окружающих форт, были прорыты окопы, на валах и во внутреннем дворе установлены пулеметные точки. Форт стал неприступным для немецкой пехоты. По свидетельству противника, «сюда нельзя было подступиться, имея только пехотные средства, так как превосходно организованный ружейный и пулеметный огонь из глубоких окопов и подковообразного двора скашивал каждого приближающегося. Оставалось только одно решение - голодом и жаждой принудить русских сдаться в плен...»

Гитлеровцы методически целую неделю атаковали крепость. Советским воинам приходилось отбивать по 6-8 атак в день. Рядом с бойцами были женщины и дети. Они помогали раненым, подносили патроны, участвовали в боевых действиях.

Фашисты пустили в ход танки, огнеметы, газы, поджигали и скатывали с внешних валов бочки с горючей смесью. Горели и рушились казематы, нечем было дышать, но когда в атаку шла вражеская пехота, снова завязывались рукопашные схватки. В короткие промежутки относительного затишья в репродукторах раздавались призывы сдаваться в плен.

Находясь в полном окружении, без воды и продовольствия, при острой нехватке боеприпасов и медикаментов гарнизон мужественно сражался с врагом. Только за первые 9 дней боев защитники крепости вывели из строя около 1,5 тысяч солдат и офицеров противника.

К концу июня враг захватил большую часть крепости, 29 и ЗО июня гитлеровцы предприняли непрерывный двухсуточный штурм крепости с использованием мощных (500 и 1800-килограммовых) авиабомб. 29 июня погиб, прикрывая с несколькими бойцами группу прорыва, Кижеватов. В Цитадели 30 июня гитлеровцы схватили тяжелораненых и контуженых капитана Зубачева и полкового комиссара Фомина, которого фашисты расстреляли недалеко от Холмских ворот.

30 июня после длительного обстрела и бомбежки, завершившихся ожесточенной атакой, гитлеровцы овладели большой частью сооружений Восточного форта, захватили в плен раненых. В результате кровопролитных боев и понесенных потерь оборона крепости распалась на ряд изолированных очагов сопротивления.

До 12 июля в Восточном форту продолжала сражаться небольшая группа бойцов во главе с Гавриловым. Вырвавшись из форта, тяжело раненные Гаврилов и секретарь комсомольского бюро 98-го отдельного противотанкового артиллерийского дивизиона Г.Д. Деревянко, попали в плен. Но и позже 20-х чисел июля в крепости продолжали сражаться советские воины. Последние дни борьбы овеяны легендами.

К этим дням относятся надписи, оставленные на стенах крепости ее защитниками: "Умрем, но из крепости не уйдем", "Я умираю, но не сдаюсь. Прощай, Родина. 20.11.41 г.".

Ни одно из знамен воинских частей, сражавшихся в крепости, не досталось врагу. Знамя 393-го отдельного артиллерийского дивизиона закопали в Восточном форту старший сержант Р.К. Семенюк, рядовые И.Д. Фольварков и Тарасов. 26.09.1956 года оно было откопано Семенюком. В подвалах Белого дворца, Инженерного управления, клуба, казармы 333-го полка держались последние защитники Цитадели. В здании Инженерного управления и Восточном форту гитлеровцы применили газы, против защитников казармы 333-го полка и 98-го дивизиона, в зоне 125-го полка - огнеметы… Противник вынужден был отметить стойкость и героизм защитников крепости. В июле командир 45-й немецкой пехотной дивизии генерал Шлиппер в «Донесении о занятии Брест-Литовска» сообщал: «Русские в Брест-Литовске боролись исключительно упорно и настойчиво. Они показали превосходную выучку пехоты и доказали замечательную волю к сопротивлению».

Оборона Брестской крепости - пример мужества и стойкости советского народа в борьбе за свободу и независимость Родины. Защитники крепости - воины более чем 30 национальностей - до конца выполнили свой долг перед Родиной, совершили один из величайших подвигов в истории Великой Отечественной войны. За исключительный героизм при защите крепости звание Героя Советского Союза присвоено майору Гаврилову и лейтенанту Кижеватову. Около 200 участников обороны награждены орденами и медалями. 8 мая 1965 года Брестской крепости присвоено почетное звание «Крепость-герой» с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда».
____________

Использованная литература:

Кисловский Юрий Григорьевич От первого дня до последнего: За строкой боевого донесения и сообщения Совинформбюро
- Самсонов Александр Михайлович Крах фашистской агрессии 1939-1945
- Федюнинский Иван Иванович Поднятые по тревоге
- Михаил Златогоров Защитники Брестской крепости

В феврале 1942 года на одном из участков фронта в районе Орла наши войска разгромили 45-ю пехотную дивизию противника. При этом был захвачен архив штаба дивизии. Разбирая документы, захваченные в немецком архиве, наши офицеры обратили внимание на одну весьма любопытную бумагу. Этот документ назывался «Боевое донесение о занятии Брест-Литовска», и в нем день за днем гитлеровцы рассказывали о ходе боев за Брестскую крепость.

Вопреки воле немецких штабистов, которые, естественно, старались всячески превознести действия своих войск, все факты, приводимые в этом документе, говорили об исключительном мужестве, о поразительном героизме, о необычайной стойкости и упорстве защитников Брестской крепости. Как вынужденное невольное признание врага звучали последние заключительные слова этого донесения.

«Ошеломляющее наступление на крепость, в которой сидит отважный защитник, стоит много крови, — писали штабные офицеры противника. — Эта простая истина еще раз доказана при взятии Брестской крепости. Русские в Брест-Литовске дрались исключительно настойчиво и упорно, они показали превосходную выучку пехоты и доказали замечательную волю к сопротивлению».

Таково было признание врага.

Это «Боевое донесение о занятии Брест-Литовска» было переведено на русский язык, и выдержки из него опубликованы в 1942 году в газете «Красная звезда». Так, фактически из уст нашего врага, советские люди впервые узнали некоторые подробности замечательного подвига героев Брестской крепости. Легенда стала былью.

Прошло еще два года. Летом 1944 года, во время мощного наступления наших войск в Белоруссии, Брест был освобожден. 28 июля 1944 года советские воины впервые после трех лет фашистской оккупации вошли в Брестскую крепость.

Почти вся крепость лежала в развалинах. По одному виду этих страшных руин можно было судить о силе и жестокости происходивших здесь боев. Эти груды развалин были полны сурового величия, словно в них до сих пор жил несломленный дух павших борцов 1941 года. Угрюмые камни, местами уже поросшие травой и кустарником, избитые и выщербленные пулями и осколками, казалось, впитали в себя огонь и кровь былого сражения, и людям, бродившим среди развалин крепости, невольно приходила на ум мысль о том, как много видели эти камни и как много сумели бы рассказать, если бы произошло чудо и они смогли заговорить.

И чудо произошло! Камни вдруг заговорили! На уцелевших стенах крепостных строений, в проемах окон и дверей, на сводах подвалов, на устоях моста стали находить надписи, оставленные защитниками крепости. В этих надписях, то безымянных, то подписанных, то набросанных второпях карандашом, то просто нацарапанных на штукатурке штыком или пулей, бойцы заявляли о своей решимости сражаться насмерть, посылали прощальный привет Родине и товарищам, говорили о преданности народу и партии. В крепостных руинах словно зазвучали живые голоса безвестных героев 1941 года, и солдаты 1944 года с волнением и сердечной болью прислушивались к этим голосам, в которых были и гордое сознание исполненного долга, и горечь расставания с жизнью, и спокойное мужество перед лицом смерти, и завет о мщении.

«Нас было пятеро: Седов, Грутов И., Боголюбов, Михайлов, Селиванов В. Мы приняли первый бой 22.VI.1941. Умрем, но не уйдем!» — было написано на кирпичах наружной стены близ Тереспольских ворот.

В западной части казарм в одном из помещений была найдена такая надпись: «Нас было трое, нам было трудно, но мы не пали духом и умрем как герои. Июль. 1941».

В центре крепостного двора стоит полуразрушенное здание церковного типа. Здесь действительно была когда-то церковь, а впоследствии, перед войной, ее переоборудовали в клуб одного из полков, размещенных в крепости. В этом клубе, на площадке, где находилась будка киномеханика, на штукатурке была выцарапана надпись: «Нас было трое москвичей — Иванов, Степанчиков, Жунтяев, которые обороняли эту церковь, и мы дали клятву: умрем, но не уйдем отсюда. Июль. 1941».

Эту надпись вместе со штукатуркой сняли со стены и перенесли в Центральный музей Советской Армии в Москве, где она сейчас хранится. Ниже, на той же стене, находилась другая надпись, которая, к сожалению, не сохранилась, и мы знаем ее только по рассказам солдат, служивших в крепости в первые годы после войны и много раз читавших ее. Эта надпись была как бы продолжением первой: «Я остался один, Степанчиков и Жунтяев погибли. Немцы в самой церкви. Осталась последняя граната, но живым не дамся. Товарищи, отомстите за нас!» Слова эти были выцарапаны, видимо, последним из трех москвичей — Ивановым.

Заговорили не только камни. В Бресте и его окрестностях, как оказалось, жили жены и дети командиров, погибших в боях за крепость в 1941 году. В дни боев эти женщины и дети, застигнутые в крепости войной, находились в подвалах казарм, разделяя все тяготы обороны со своими мужьями и отцами. Сейчас они делились воспоминаниями, рассказывали много интересных подробностей памятной обороны.

И тогда выяснилось удивительное и странное противоречие. Немецкий документ, о котором я говорил, утверждал, что крепость сопротивлялась девять дней и пала к 1 июля 1941 года. Между тем многие женщины вспоминали, что они были захвачены в плен только 10, а то и 15 июля, и когда гитлеровцы выводили их за пределы крепости, то на отдельных участках обороны еще продолжались бои, шла интенсивная перестрелка. Жители Бреста говорили, что до конца июля или даже до первых чисел августа из крепости слышалась стрельба, и гитлеровцы привозили оттуда в город, где был размещен их армейский госпиталь, своих раненых офицеров и солдат.

Таким образом, становилось ясно, что немецкое донесение о занятии Брест-Литовска содержало заведомую ложь и что штаб 45-й дивизии противника заранее поспешил сообщить своему высшему командованию о падении крепости. На самом же деле бои продолжались еще долго... В 1950 году научный сотрудник московского музея, исследуя помещения западных казарм, нашел еще одну надпись, выцарапанную на стене. Надпись эта была такой: «Я умираю, но не сдаюсь. Прощай, Родина!» Подписи под этими словами не оказалось, но зато внизу стояла совершенно ясно различимая дата — «20 июля 1941 года». Так удалось найти прямое доказательство того, что крепость продолжала сопротивление еще на 29-й день войны, хотя очевидцы стояли на своем и уверяли, что бои шли больше месяца. После войны в крепости производили частичную разборку развалин и при этом под камнями нередко находили останки героев, обнаруживали их личные документы, оружие.

Смирнов С.С. Брестская крепость. М., 1964

БРЕСТСКАЯ КРЕПОСТЬ

Построенная почти за столетие до начала Великой Отечественной войны (возведение основных укреплений было завершено к 1842 г.), крепость давно утратила в глазах военных стратегическое значение, поскольку не считалась способной выдержать натиск современной артиллерии. Как следствие, объекты комплекса служили, в первую очередь, для размещения личного состава, который в случае войны должен был держать оборону за пределами крепости. При этом план по созданию укрепленного района, учитывавший новейшие достижения в области фортификации, по состоянию на 22 июня 1941 г. не был полностью реализован.

На момент начала Великой Отечественной войны гарнизон крепости состоял в основном из подразделений 6-й и 42-й стрелковой дивизий 28-го стрелкового корпуса РККА. Но он существенно сократился ввиду участия многих военнослужащих в плановых учебных мероприятиях.

Операция немцев по захвату крепости была начата мощной артиллерийской подготовкой, разрушившей значительную часть строений, уничтожившей большое число бойцов гарнизона и поначалу заметно деморализовавшей уцелевших. Противник быстро закрепился на Южном и Западном островах, а штурмовые отряды появились на Центральном острове, однако не сумели занять казармы в Цитадели. В районе Тереспольских ворот немцы встретили отчаянную контратаку советских бойцов под общим командованием полкового комиссара Е.М. Фомина. Авангардные подразделения 45-й дивизии вермахта понесли при этом серьезные потери.

Выигранное время позволило советской стороне организовать упорядоченную оборону казарм. Гитлеровцы вынуждены были оставаться на занятых позициях в здании армейского клуба, откуда некоторое время не могли выбраться. Огнем были остановлены и попытки прорыва подкрепления противника по мосту через Мухавец в районе Холмских ворот на Центральном острове.

Помимо центральной части крепости постепенно росло сопротивление в других частях комплекса зданий (в частности, под командованием майора П.М. Гаврилова на северном Кобринском укреплении), причем бойцам гарнизона благоприятствовала плотная застройка. Из-за нее враг не мог вести прицельный артиллерийский огонь с близкого расстояния, не подвергаясь опасности самому быть уничтоженным. Располагая только стрелковым оружием и незначительным числом артиллерийских орудий и бронетехники, защитники крепости пресекли продвижение противника, а в дальнейшем, когда немцы осуществили тактическое отступление, заняли оставленные противником позиции.

Вместе с тем, несмотря на провал быстрого штурма, за 22 июня силам вермахта удалось взять всю крепость в кольцо блокады. До ее установления покинуть крепость и занять предписанные оборонительными планами рубежи сумело, по некоторым оценкам, до половины списочного состава размещенных в комплексе частей. С учетом потерь за первый день обороны, в итоге крепость защищали порядка 3,5 тыс. чел., блокированных в разных ее частях. Как следствие, каждый из крупных очагов сопротивления мог рассчитывать только на материальные ресурсы в непосредственной близости от себя. Командование объединенными силами защитников было возложено на капитана И.Н. Зубачева, заместителем которого стал полковой комиссар Фомин.

В последующие дни обороны крепости противник упорно стремился занять Центральный остров, но встречал организованный отпор гарнизона Цитадели. Только 24 июня немцам удалось окончательно занять Тереспольское и Волынское укрепления на Западном и Южном островах. Артиллерийские обстрелы Цитадели чередовались с налетами авиации, в ходе одного из которых винтовочным огнем был сбит немецкий истребитель. Защитниками крепости также были подбиты не менее четырех вражеских танков. Известно о гибели еще нескольких немецких танков на импровизированных минных заграждениях, установленных красноармейцами.

Против гарнизона противником применялись зажигательные боеприпасы и слезоточивый газ (в распоряжении осаждающих имелся полк тяжелых химических минометов).

Не менее опасной для советских солдат и гражданских лиц, находившихся с ними (в первую очередь, жен и детей офицеров), оказалась катастрофическая нехватка еды и питья. Если расход боеприпасов удавалось компенсировать за счет уцелевших арсеналов крепости и трофейного оружия, то потребности в воде, продовольствии, медикаментах и перевязочных материалах удовлетворялись на минимальном уровне. Водоснабжение крепости было разрушено, а ручной забор воды из Мухавца и Буга был практически парализован огнем противника. Ситуация дополнительно осложнялась непрекращающейся сильной жарой.

На начальном этапе обороны идея пробиться за пределы крепости и соединиться с основными силами была оставлена, поскольку командование защитников рассчитывало на скорый контрудар советских войск. Когда эти расчеты не оправдались, начались попытки прорыва блокады, однако все они завершились неудачей из-за подавляющего превосходства частей вермахта в живой силе и вооружении.

К началу июля, после особенно масштабной бомбардировки и артиллерийского обстрела, противнику удалось захватить укрепления на Центральном острове, уничтожив тем самым главный очаг сопротивления. С этого момента оборона крепости утратила целостный и скоординированный характер, и борьбу с гитлеровцами продолжали уже разрозненные группы в разных участках комплекса. Действия этих групп и одиночных бойцов приобретали все больше черт диверсионной активности и продолжались в ряде случаев до конца июля и даже до начала августа 1941 г. Уже после войны в казематах Брестской крепости была найдена выцарапанная кем-то из советских защитников надпись «Я умираю, но не сдаюсь. Прощай Родина. 20 июля 1941 г.»

Большинство уцелевших защитников гарнизона попали в немецкий плен, куда еще до прекращения организованной обороны были отправлены женщины и дети. Комиссар Фомин был расстрелян немцами, капитан Зубачев умер в плену, майор Гаврилов пережил плен и был уволен в запас в ходе послевоенного сокращения армии. Оборона Брестской крепости (после войны получила звание «крепости-героя») стала символом мужества и самопожертвования советских солдат в первый, самый трагический период войны.

Асташин Н.А. Брестская крепость // Великая Отечественная война. Энциклопедия. /Отв. ред. Ак. А.О. Чубарьян. М., 2010.

Немецкие солдаты в Бресте. Холмские ворота. 1941 год

Чего только не услышишь от «либерально» мыслящих историков и профессиональных борцов с тоталитаризмом… Кажется, что и удивляться уже нечему, но эти деятели каждый раз выдают «на-гора» все новые и новые тонны «правдивых» и разоблачающих Сталина материалов. Работают Стахановскими методами - ирония судьбы…. В последние два года предметом их пристального внимания стала оборона Брестской крепости в июне-июле 1941 года, в самом начале Великой Отечественной войны. Здесь, собственно, Сталина обвиняют в послевоенном замалчивании подвига гарнизона крепости. Мол, для него (Сталина), попавшие в плен красноармейцы не могли быть героями, мол, был приказ № 270 от 16 августа 1941 г. по которому военнослужащие, оказавшиеся во вражеском плену автоматически считались «трусами и дезертирами». А раз большинство выживших защитников крепости прошло через немецкий плен, то и упоминать про оборону Брестской крепости было запрещено, а уж героизировать - смерти подобно…. Как всегда впереди «обличителей» и «правдорубов» Борис Соколов: «Ведь при Сталине на уцелевших защитниках лежало клеймо плена, и о Брестской крепости официальная история войны молчала.»

Имею стойкую привычку не верить всяким борцам, а особенно Соколову. Поэтому проверю эту его истину в последней инстанции. Сталин умер 5 марта 1953 года, подчеркну специально для «поколения, выбравшего «Пепси». Так как архивов под рукой, к сожалению, нет, а ходить по библиотекам и листать подшивки пожелтевших газет -лень, да и как-то несовременно, то воспользуюсь поиском в Google Книги (любой желающий может повторить), задача простая найти публикации в журналах и книгах о Брестской Крепости за период с 1945 по 1953 гг, посмотреть что писали про оборону, как отзывались о защитниках крепости.

И вот, с легкостью узнаем, что в Минский театр им. Я. Купалы ставит пьесу Губаревича «Цитадель славы» - «о бессмертном подвиге и несгибаемом мужестве воинов Советской Армии, героически защищавших Брестскую крепость» (журнал «Огонек» 1951г) Поискав еще, получаем: «В 1949 г. Губаревич написал героическую драму «Цитадель славы», где впервые было рассказано о защитниках Брестской крепости… Эта пьеса получила широкое признание зрителей в республике и за её пределами. Было показано около 1000 спектаклей в течение 36 лет.» (Брест театральный)

Еще результаты поиска

статья М. Златогорова в «Огоньке» (1948. No 8. С. 13-14) «Брестская крепость! Рано утром 22 июня 1941 года здесь разорвались первые немецкие снаряды и бомбы. И здесь фашисты впервые узнали, что такое советская стойкость и советское мужество»

Наука и жизнь, 1949:

Немеркнущей славой покрыли себя войска Советской Армия, защищая Брест, Гомель, Могилев и другие города Белоруссия. До 9 июля 1941 г. сражались доблестные бойцы и командиры, осажденные со всех сторон в Брестской крепости.

Театр, 1953:

«БРЕСТСКАЯ КРЕПОСТЬ» В одном из музеев Москвы лежит под стеклом обломок Брестской крепостной стены с надписью: «Умираем, … Эти слова написали мужественные защитники Брестской крепости, до последнего дыхания защищавшие рубежи своей …

Смена, 1952:

Надпись-клятва группы защитников Брестской крепости, обнаруженная летом 1952 года на стене одного из опорных … Защитники Брестской крепости вписали в историю Великой Отечественной войны одну из ярких и незабываемых страниц.

Новый мир, 1952:

Много положительных откликов вызвала картина П. Кривоногова «Защитники Брестской крепости». Художник изобразил незабываемый эпизод Великой Отечественной войны — героическую оборону крепости Брест летом 1941 года

Да, известная еще по школьным учебникам картина художника, заслуженного деятеля искусств РСФСР, Лауреата Сталинской премии второй степени (1949), П. Кривоногова «Защитники Брестской крепости» написана в 1951 году.

Как-то странно «замалчивал» Сталин героическую оборону и подвиг гарнизона. Тираж только журнала «Огонек» в те годы был 850000 экземпляров.

Продолжив и расширив условия поиска узнаю, что первая публикация о подвиге гарнизона Крепости - газета «Красная Звезда» от 21 июня 1942 г. (!) опубликовала статью полковника М.Толченова «Год тому назад в Бресте»

Та же «Красная Звезда» пишет о «легендарных защитниках Брестской крепости» в номере за 23 ноября 1951 года

"Красная Звезда" 23.11.1951

Газета «Красная звезда» - центральный орган Министерства обороны СССР, ежедневное издание, послевоенный тираж 400-500 тыс. экземпляров. Ну, и где тут «замалчивание»?

Я не утверждаю, что история Великой Отечественной войны при Сталине не подвергалась ретушированию. Но, то что происходит сейчас не идет ни в какое сравнение. Если и говорить про «замалчивание», то это справедливо применительно к Хрущевским временам и современности. Нет, что при Никите Сергеевиче, что в наши дни подвиг защитников крепости не дегероизируется, просто молчат о причинах, вынудивших к обороне Крепости. Молчат о том, кто загнал 4 дивизии на участок в 20 кв. километров на расстоянии в несколько сот метров от границы.

Дело в том, что никто и не планировал защищать, оборонять эту самую цитадель. Само предназначение крепости - не пускать противника во-внутрь делает ее и мышеловкой для гарнизона. Выйти из крепости также трудно, как и противнику попасть в нее.

Гарнизон города Бреста к началу войны состоял из трех стрелковых дивизий и одной танковой, это не считая частей войск НКВД. Примерная численность личного состава - 30-35 тыс. человек. В самой же крепости располагалось: 125-й стрелковый полк без 1-го батальона и саперной роты, 84-й стрелковый полк без 2-х батальонов, 333-й стрелковый полк без 1-го батальона и стрелковой роты, 75-й отдельный разведывательный батальон, 98-ой отдельный дивизион ПТО, 131 артиллерийский полк, штабная батарея, 31-й автомобильный батальон, 37-й отдельный батальон связи и ряд других соединений 6-й стрелковой дивизии; 455-й стрелковый полк без 1-го батальона и саперной роты (один батальон был в форту в 4 км. северо-западнее Бреста), 44-й стрелковый полк без 2-х батальонов (находились в форте в 2 км. южнее крепости) 158-й автомобильный батальон и тыловые подразделения 42-й дивизии. Помимо этого в крепости размещался штаб 33 окружного инженерного полка, ½ окружного военного госпиталя на острове Госпитальном, пограничная застава и отдельный 132 батальон НКВД. Всего в крепости оказалось около 9000 военнослужащих.

Естественно, что задачи защищать крепость войска не имели, их задача была занять рубежи обороны и не допустить прорыва немцев по шоссе к Минску, три стрелковые и одна танковые дивизии могли оборонять участок фронта в 30-40 километров. Защищать Брестскую крепость, использовавшуюся как зимние квартиры, войска стали потому, что не смогли покинуть цитадель. Теперь простой вопрос: кто виноват в том, что такая масса войск была скучена в замкнутом пространстве крепости? Ответ: командующий войсками Западного Особого военного округа генерал армии Д.Г.Павлов. Нельзя сказать, что никто не понимал всей опасности, нависшей над гарнизоном Бреста. Из воспоминаний генерала Сандалова, бывшего начальника штаба 4-ой армии: «Ведь на оборону самой крепости по окружному плану предназначался лишь один стрелковый батальон с артдивизионом. Остальной гарнизон должен был быстро покинуть крепость и занять подготовляемые позиции вдоль границы в полосе армии. Но пропускная способность крепостных ворот была слишком мала. Чтобы вывести из крепости находившиеся там войска и учреждения, требовалось по меньшей мере три часа…Разумеется, такое размещение корпуса надо считать временным, вызванным нехваткой жилого фонда. С постройкой казарм этот вопрос пересмотрим…
Павлову, вероятно, удалось убедить начальника Генерального штаба. Через несколько дней к нам поступило официальное письменное распоряжение, подтверждавшее все то, что Павлов высказал устно. Единственной «уступкой» нам было разрешение ставить за пределами Брестской крепости один стрелковый полк 42-й дивизии и разместить его в районе Жабинки.
— Ну что ж, — тяжело вздохнул Федор Иванович Шлыков, — теперь у нас в армии не стало ни второго эшелона, ни резервов Больше нам незачем ездить к востоку от Кобрина: там ничего нашего не осталось…
Весной 1941 года Брестский гарнизон пополнился новой стрелковой дивизией. Да находившаяся там раньше танковая бригада, развернувшись в танковую дивизию. увеличилась численно в четыре раза. Словом, в Бресте скопилось огромное количество войск И окружной госпиталь по-прежнему оставался в крепости.
Для размещения личного состава пришлось приспособить часть складских помещений и даже восстановить некоторые форты крепости, взорванные в 1915 году. В нижних этажах казарм устраивались четырехъярусные нары.
…
В ночь на 14 июня я поднимал по боевой тревоге 6-ю стрелковую дивизию. Днем раньше такую же тревогу провел в 42-й стрелковой дивизии командир 28-го стрелкового корпуса генерал-майор В. С. Попов. Подводя итоги этих двух тревог, мы единодушно выразили пожелание о выводе 42-й стрелковой дивизии в район Жабинки и об устройстве в стенах крепости двух — трех запасных выходов. Позже, когда наше предложение было отвергнуто командующим округом, генерал Попов высказался за вывод 42-й дивизии в лагерь на территорию Брестского артиллерийского полигона, но руководство округа воспрепятствовало и этому.»"

Генерала Павлова, командующего 4-й армией Коробкова и других расстреляли в июле 1941 года, а после прихода к власти Н.С. Хрущева реабилитировали за отсутствием в их действиях состава преступления. Любопытно, что одним из пунктов обвинения и была гибель гарнизона Брестской крепости, более того, сам Павлов признавал свою вину:

Из протокола

«1. Подсудимый Павлов. Предъявленное мне обвинение понятно. Виновным себя в участии в антисоветском военном заговоре не признаю. Участником антисоветской заговорщической организации я никогда не был.

Я признаю себя виновным в том, что не успел проверить выполнение командующим 4-й армией Коробковым моего приказа об эвакуации войск из Бреста. Еще в начале июня месяца я отдал приказ о выводе частей из Бреста в лагеря. Коробков же моего приказа не выполнил, в результате чего три дивизии при выходе из города были разгромлены противником . «

Вот как, получается, что приказ покинуть крепость был отдан еще в начале июня, что и не удивительно т.к. меры по приведению войск в боевую готовность начали приниматься именно в начале июня 1941 года.

Удивительно другое. Генерал Коробков отрицает, то что вообще получал подобный приказ, это похоже на правду, (см. воспоминания Сандалова.)

«Подсудимый. (Коробков) Приказ о выводе частей из Бреста никем не отдавался. Я лично такого приказа не видел.

Подсудимый Павлов. В июне месяце по моему приказу был направлен командир 28-го стрелкового корпуса Попов с заданием к 15 июня все войска эвакуировать из Бреста в лагеря .

Подсудимый Коробков. Я об этом не знал. Значит, Попова надо привлекать к уголовной ответственности за то, что он не выполнил приказа командующего . «

Получилось то, что получилось - генерала Павлова с подельниками оправдали, представили жертвами тирании Сталина, хотя их вина за гибель четырех дивизий, пусть героически оборонявшихся, все таки не выполнивших задачу, очевидна. Но, если признать, что их расстреляли справедливо, то выходит совсем, уж, плохо - Сталин поступил правильно…а этого Никита Сергеевич допустить не мог. Защитникам Брестской крепости начали возводить памятники и мемориалы, прославлять их подвиг и прилагать титанические усилия, что бы избежать вопроса: кто виноват и как это могло произойти? И до сих пор бояться назвать виновных… замалчивают, однако.

Героическая оборона Брестской крепости стала яркой страницей в истории Великой Отечественной войны. 22 июня 1941 года командование гитлеровских войск планировало полностью овладеть крепостью. В результате внезапного нападения гарнизон Брестской крепости оказался отрезанным от основных частей Красной армии. Однако фашисты встретили яростный отпор ее защитников.

Подразделения 6-й и 42-й стрелковых дивизий, 17-го пограничного отряда и 132-го отдельного батальона войск НКВД – всего 3500 человек – до конца сдерживали натиск врага. Большинство защитников крепости погибли.

Когда 28 июля 1944 года Брестскую крепость освободили советские войска, на расплавленных кирпичах одного из казематов была найдена надпись ее последнего защитника: «Умираю, но не сдаюсь! Прощай, Родина», выцарапанная 20 июля 1941 года.

Холмские ворота

Многие участники обороны Брестской крепости были посмертно награждены орденами и медалями. 8 мая 1965 года указом Президиума Верховного Совета СССР Брестской крепости было присвоено почетное звание «Крепость-Герой» и медаль «Золотая Звезда».

В 1971 году здесь появился мемориал: гигантские скульптуры «Мужество» и «Жажда», пантеон славы, площадь Церемониалов, законсервированные руины и восстановленные казармы Брестской крепости.

Строительство и устройство

Сооружение крепости на месте центра старого города началось в 1833 году по проекту военного топографа и инженера Карла Ивановича Оппермана. Первоначально были воздвигнуты временные земляные укрепления, первый камень в основание крепости был заложен 1 июня 1836 года. Основные строительные работы были завершены к 26 апреля 1842 года. Крепость состояла из цитадели и трёх защищавших её укреплений общей площадью 4 км² и протяжённостью главной крепостной линии 6,4 км.

Цитадель, или Центральное укрепление, представляло собой две двухэтажные казармы из красного кирпича 1,8 км в окружности. Цитадель, имевшая стены двухметровой толщины, насчитывала 500 казематов, рассчитанных на 12 тысяч человек. Центральное укрепление находится на острове, образованном Бугом и двумя рукавами Мухавца. С этим островом подъёмными мостами связаны три искусственных острова, образованные Мухавцом и рвами. На них находятся укрепления: Кобринское (ранее Северное, самое большое), с 4-мя куртинами и вынесенными 3-мя равелинами и капонирами; Тереспольское, или Западное, с 4-мя вынесенными люнетами; Волынское, или Южное, с 2-мя куртинами и 2-мя вынесенными равелинами. В бывшем «казематированном редуте» ныне находится Рождество-Богородичный монастырь. Крепость обнесена 10-метровым земляным валом с казематами в нём. Из восьми ворот крепости сохранились пять - Холмские ворота (на юге цитадели), Тереспольские ворота (на юго-западе цитадели), Северные или Александровские (на севере Кобринского укрепления), Северо-западные (на северо-западе Кобринского укрепления) и Южные (на юге Волынского укрепления, Госпитальный остров). До наших дней не сохранились Бригидские ворота (на западе цитадели), Брестские ворота (на севере цитадели) и Восточные ворота (восточная часть Кобринского укрепления).

В 1864-1888 годах по проекту Эдуарда Ивановича Тотлебена крепость была модернизирована. Она была обнесена кольцом фортов в 32 км в окружности, на территории Кобринского укрепления построены Западный и Восточный форты. В 1876 году на территории крепости по проекту архитектора Давида Ивановича Гримма был построен Свято-Николаевский православный храм.

Крепость в начале XX века

В 1913 году было начато строительство второго кольца укреплений (в его проектировании, в частности, принимал участие Дмитрий Карбышев), которое должно было иметь в окружности 45 км, но до начала войны оно так и не было закончено.

Карта-схема Брестской крепости и окружающих её фортов, 1912 год.

С началом Первой мировой войны крепость усиленно готовилась к обороне, но в ночь на 13 августа 1915 года (по старому стилю) в ходе общего отступления была оставлена и частично взорвана русскими войсками. 3 марта 1918 года в Цитадели, в так называемом Белом дворце (бывшая церковь униатского монастыря базилиан, затем офицерское собрание) был подписан Брестский мир. Крепость находилась в руках немцев до конца 1918 года, а затем под контролем поляков. В 1920 году была взята Красной армией, но вскоре вновь потеряна, и в 1921 году по Рижскому миру отошла ко II Речи Посполитой. В межвоенный период крепость использовалась как казарма, военный склад и политическая тюрьма (в 1930-е годы здесь были заключены оппозиционные политические деятели).

Оборона Брестской крепости в 1939 году

На следующий день после начала Второй мировой войны, 2 сентября 1939 года, Брестская крепость впервые подверглась бомбежке со стороны немцев: немецкие самолёты сбросили 10 бомб, повредив Белый дворец. В казармах крепости в это время располагались маршевые батальоны 35-го и 82-го пехотных полков и ряд других, достаточно случайных частей, а также мобилизованные резервисты, ожидавшие отправки в свои части.

Гарнизон города и крепости был подчинён оперативной группе «Полесье» генерала Францишека Клееберга; начальником гарнизона 11 сентября был назначен отставной генерал Константин Плисовский, который сформировал из имевшихся в его распоряжении подразделений общей численностью 2000-2500 человек боеспособный отряд в составе 4 батальонов (три пехотных и инженерный) при поддержке нескольких батарей, двух бронепоездов и некоторого количества танков «Рено FT-17» времён Первой мировой войны. Противотанкового оружия у защитников крепости не было, между тем им пришлось иметь дело именно с танками.
К 13 сентября из крепости были эвакуированы семьи военнослужащих, мосты и проходы заминированы, главные ворота заблокированы танками, на земляных валах устроены окопы для пехоты.

Константин Плисовский

На Брест-над-Бугом наступал 19-й бронетанковый корпус генерала Гейнца Гудериана, который двигался со стороны Восточной Пруссии на встречу с другой немецкой танковой дивизией, двигавшейся с юга. Гудериан намеревался захватить город Брест, чтобы не дать защитникам крепости отступить на юг и соединиться с основными силами польской оперативной группы «Нарев». Немецкие части имели превосходство над защитниками крепости в пехоте в 2 раза, в танках - в 4 раза, в артиллерии - в 6 раз. 14 сентября 1939 года 77 танков 10-й танковой дивизии (подразделения разведывательного батальона и 8-го танкового полка) попытались взять город и крепость с ходу, но были отбиты пехотой при поддержке 12 танков FT-17, которые при этом были подбиты. В тот же день немецкая артиллерия и авиация начали бомбардировку крепости. На следующее утро после ожесточённых уличных боёв немцы овладели большей частью города. Защитники отступили в крепость. Утром 16 сентября немцы (10-я танковая и 20-я моторизованная дивизии) начали штурм крепости, который был отбит. К вечеру немцы овладели гребнем вала, но прорваться дальше не смогли. Большой урон немецким танкам нанесли два поставленных в воротах крепости FT-17. Всего с 14 сентября было отбито 7 немецких атак, при этом потеряно до 40 % личного состава защитников крепости. При штурме был смертельно ранен адъютант Гудериана. В ночь на 17 сентября раненый Плисовский отдал приказ покинуть крепость и перейти через Буг на юг. По неповреждённому мосту войска ушли в Тереспольское укрепление и оттуда в Тересполь.

22 сентября Брест был передан немцами 29-й танковой бригаде Красной армии. Таким образом, Брест и Брестская крепость вошли в состав СССР.

Оборона Брестской крепости в 1941 году. Накануне войны

К 22 июня 1941 года в крепости дислоцировалось 8 стрелковых и 1 разведывательный батальон, 2 артиллерийских дивизиона (ПТО и ПВО), некоторые спецподразделения стрелковых полков и подразделения корпусных частей, сборы приписного состава 6-й Орловской и 42-й стрелковой дивизий 28-го стрелкового корпуса 4-й армии, подразделения 17-го Краснознаменного Брестского пограничного отряда, 33-го отдельного инженерного полка, несколько подразделений 132-го отдельного батальона конвойных войск НКВД, штабы частей (штабы дивизий и 28-го стрелкового корпуса располагались в Бресте), всего 9 - 11 тысяч человек, не считая членов семей (300 семей военнослужащих).

Штурм крепости, города Бреста и захват мостов через Западный Буг и Мухавец был поручен 45-й пехотной дивизии генерал-майора Фрица Шлипера (около 17 тысяч человек) с частями усиления и во взаимодействии с частями соседних соединений (в том числе включая мортирные дивизионы, приданные 31-й и 34-й пехотным дивизиям 12-го армейского корпуса 4-й немецкой армии и используемые 45-й пд в течение первых пяти минут артиллерийского налета), в общей сложности до 20 тысяч человек. Но если быть точными, то Брестскую крепость штурмовали не немцы, а австрийцы. В 1938 году, после аншлюса (присоединения) Австрии к Третьему рейху, 4-я австрийская дивизия была переименована в 45-ю пехотную дивизию вермахта - ту самую, что перешла границу 22 июня 1941 года.

Штурм крепости

22 июня в 3:15 (по европейскому времени) или 4:15 (по московскому) по крепости был открыт ураганный артиллерийский огонь, заставший гарнизон врасплох. В результате были уничтожены склады, поврежден водопровод, прервана связь, нанесены крупные потери гарнизону. В 3:23 начался штурм. Непосредственно на крепость наступали до полутора тысяч пехоты из трёх батальонов 45-й пехотной дивизии. Неожиданность атаки привела к тому, что единого скоординированного сопротивления гарнизон оказать не смог и был разбит на несколько отдельных очагов. Штурмовой отряд немцев, наступавший через Тереспольское укрепление, первоначально не встретил серьёзного сопротивления, и пройдя Цитадель, передовыми группами вышел на Кобринское укрепление. Однако оказавшиеся в тылу немцев части гарнизона перешли в контратаку, расчленив и частично уничтожив атакующих.

Немцы в Цитадели смогли закрепиться лишь на отдельных участках, включая господствующее над крепостью здание клуба (бывшая церковь св. Николая), столовую командного состава и участок казармы у Брестских ворот. Сильное сопротивление они встретили на Волынском и, особенно, на Кобринском укреплении, где дело доходило до штыковых атак. Малая часть гарнизона с частью техники сумела покинуть крепость и соединиться со своими частями; к 9 часам утра крепость с остававшимися в ней 6 - 8 тысячами человек была окружена. В течение дня немцы были вынуждены ввести в бой резерв 45-й пехотной дивизии, а также 130-й пехотный полк, первоначально являвшийся резервом корпуса, таким образом доведя группировку штурмующих до двух полков.

Оборона

Ночью на 23 июня, отведя войска на внешние валы крепости, немцы начали артобстрел, в перерывах предлагая гарнизону сдаться. Сдалось около 1900 человек. Но, тем не менее, 23 июня остававшимся защитникам крепости удалось, выбив немцев из примыкающего к Брестским воротам участка кольцевой казармы, объединить два наиболее мощных из остававшихся на Цитадели очагов сопротивления - боевую группу 455-го стрелкового полка, возглавляемую лейтенантом А. А. Виноградовым и капитаном И. Н. Зубачевым, и боевую группу так называемого «Дома офицеров» (подразделениями, сосредоточившимся здесь для намечаемой попытки прорыва, руководили полковой комиссар Е. М. Фомин, старший лейтенант Щербаков и рядовой Шугуров (ответственный секретарь комсомольского бюро 75-го отдельного разведывательного батальона).

Встретившись в подвале «Дома офицеров», защитники Цитадели попытались скоординировать свои действия: был подготовлен датированный 24 июня проект приказа № 1, в котором предлагалось создать сводную боевую группу и штаб во главе с капитаном И. Н. Зубачевым и его заместителем полковым комиссаром Е. М. Фоминым, подсчитать оставшийся личный состав. Однако на следующий же день внезапной атакой немцы ворвались в Цитадель. Большая группа защитников Цитадели во главе с лейтенантом А. А. Виноградовым пыталась прорваться из Крепости через Кобринское укрепление. Но это окончилось неудачей: хотя группе прорыва, разделившейся на несколько отрядов, удалось вырваться за главный вал, её бойцы были пленены или уничтожены подразделениями 45-й пехотной дивизии, занимавшими оборону у огибавшего Брест шоссе.

К вечеру 24 июня немцы овладели большей частью крепости, за исключением участка кольцевой казармы («Дом офицеров») возле Брестских (Трехарочных) ворот Цитадели, казематов в земляном валу на противоположном берегу Мухавца («пункт 145») и расположенного на Кобринском укреплении так называемого «Восточного форта» (его обороной, состоявшей из 400 бойцов и командиров Красной Армии, командовал майор П. М. Гаврилов). В этот день немцам удалось пленить 1250 защитников Крепости.

Последние 450 защитников Цитадели были пленены 26 июня после подрыва нескольких отсеков кольцевой казармы «Дома офицеров» и пункта 145, а 29 июня, после сброса немцами авиабомбы весом в 1800 кг, пал Восточный форт. Однако окончательно зачистить его немцам удалось лишь 30 июня (из-за начавшихся 29 июня пожаров). 27 июня немцы начали использовать артиллерию калибра 600-мм Karl-Gerät, стрелявшую бетонобойными снарядами весом более 2-х тонн и фугасными массой 1250 кг. После разрыва снаряда 600-мм орудия образовывались воронки диаметром 30 метров и наносились ужасающие травмы защитникам, включая разрыв легких у тех, кто скрывался в подвальных помещениях крепости, от ударных волн.

Организованная оборона крепости на этом закончилась; оставались лишь изолированные очаги сопротивления и одиночные бойцы, собиравшиеся в группы и вновь рассеивавшиеся и погибавшие, либо пытавшиеся прорваться из крепости и уйти к партизанам в Беловежскую пущу (некоторым это удалось). Майор П. М. Гаврилов был пленён раненым в числе последних - 23 июля. Одна из надписей в крепости гласит: «Я умираю, но не сдаюсь. Прощай, Родина. 20/VII-41». По показаниям свидетелей, стрельба слышалась из крепости до начала августа.

П.М.Гаврилов

Суммарные потери немцев в Брестской крепости составили до 5 % от общих потерь вермахта на Восточном фронте за первую неделю войны.

Были сообщения, что последние участки сопротивления были уничтожены лишь в конце августа, перед посещением крепости А. Гитлером и Б. Муссолини. Также известно, что камень, который А. Гитлер взял из развалин моста был обнаружен в его кабинете уже после окончания войны.

Для устранения последних очагов сопротивления германское верховное командование отдало приказ затопить подвалы крепости водой из реки Западный Буг.

Память о защитниках крепости

Впервые об обороне Брестской крепости стало известно из штабного немецкого донесения, захваченного в бумагах разгромленной части в феврале 1942 года под Орлом. В конце 1940-х годов в газетах появились первые статьи об обороне Брестской крепости, основанные исключительно на слухах. В 1951 году при разборе завалов казармы у Брестских ворот был найден приказ № 1. В том же году художник П. Кривоногов написал картину «Защитники Брестской крепости».

Заслуга восстановления памяти героев крепости во многом принадлежит писателю и историку С. С. Смирнову, а также поддержавшему его инициативу К. М. Симонову. Подвиг героев Брестской крепости был популяризован С. С. Смирновым в книге «Брестская крепость» (1957, расширенное издание 1964, Ленинская премия 1965). После этого тема обороны Брестской крепости стала важным символом Победы.

Памятник защитникам Брестской крепости

8 мая 1965 года Брестской крепости присвоено звание крепость-герой с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда». С 1971 года крепость является мемориальным комплексом. На её территории выстроен ряд монументов в память героям, работает музей обороны Брестской крепости.

Источники информации:

http://ru.wikipedia.org

http://www.brest-fortress.by

http://www.calend.ru

Непобедимость заключена в самом себе; возможность победы зависит от врага.
Суньцзы. Искусство войны

П. Кривоногов, фрагмент картины «Защитники Брестской крепости», 1951 год.

«Отражая вероломное и внезапное нападение гитлеровских захватчиков на Советский Союз, защитники Брестской крепости в исключительно тяжелых условиях проявили в борьбе с немецко-фашистскими агрессорами выдающуюся доблесть, массовый героизм и мужество, ставшие символом беспримерной стойкости советского народа», - из Указа Президиума Верховного Совета СССР от 8 мая 1965 года о присвоении Брестской крепости звания «Крепости-Героя» и вручении ордена Ленина и медали «Золотая Звезда».

Война

С учетом внутренних проблем СССР, о которых Гитлер был прекрасно осведомлен, в Берлине придерживались весьма оптимистических взглядов на Восточную кампанию. Хотя и в высшем командовании рейха было немало опытных полководцев, полностью разделяющих точку зрения Бисмарка, всеобщая эйфория от победоносного шествия по Европе, красноречие нацистских пропагандистов и амбиции молодых, идеологически подкованных генералов возобладали над здравым смыслом - оставив завоевание сжавшейся от страха Великобритании на десерт, Гитлер двинул всю мощь своей военной машины к границам Советского Союза.

О расстановке сил перед германским вторжением написаны сотни и тысячи книг, поэтому не будем останавливаться на этом вопросе. Резюмируя в двух словах ситуацию, сложившуюся к 22 июня 1941 года, можно сказать, что Советский Союз все же не ждал крупномасштабной агрессии. На одной шестой части суши понимали, что нацистская Германия, несмотря на парадоксально дружеские отношения Берлина и Москвы, позволившие им по-соседски поделить растоптанную Гитлером Польшу, - это в высшей степени опасный зверь, способный больно укусить и даже нанести серьезное ранение. Но того, что он вознамерится проглотить СССР полностью, не ожидал никто. Слишком сильна была вера в непобедимость РККА, совсем недавно лихо расправившейся с самураями у озера Хасан и на Халхин-Голе.

Лишь откатившись до Смоленска, то есть допустив врага в самое сердце страны, Красная армия пришла в себя и стала сопротивляться более или менее организованно, развеяв миф о непобедимости гитлеровцев и вернув им чувство реальности, растерянное во время триумфов под Дюнкерком, в Париже и Белграде. Но еще до Смоленского сражения, до Ельни, отбитой у гитлеровцев к величайшему изумлению Берлина, в самые первые часы войны, немецкие генералы должны были понять (и многие действительно поняли), что сценарий, разработанный и обкатанный в Западной Европе, тот самый «блицкриг» - молниеносная война, в СССР у них не пройдет. После того как Германия оккупировала Данию, потеряв ранеными двух человек (убитых - ноль), мало кто из немцев вспоминал предостережение Бисмарка. Но настроение жителей рейха стало меняться сразу после 22 июня, когда в Германию тысячами начали поступать похоронки. Мужество советских солдат и офицеров заставило немцев задуматься о справедливости слов «железного канцлера». Символом этого мужества среди хаоса и отчаяния первых дней войны стал подвиг защитников Брестской цитадели.

Крепость

Холмские ворота Брестской крепости

Брестские крепостные укрепления заняли территорию около 4 квадратных километров на берегах Буга, Мухавца и каналов. Главное укрепление - Цитадель - разместилось на центральном острове и было окружено Волынским, Кобринским и Тереспольским укреплениями. Внешняя линия земляных валов превышала 6,5 километров при высоте около 10 метров. В толще валов находились многочисленные каменные казематы.

Цитадель была сплошь опоясана двухэтажными с подвалами казармами, повторяющими абрис острова. Их протяженность достигала 1800 метров, что позволило разместить здесь пятьсот казематов, защищенных двухметровыми стенами. Впоследствии мощь крепости еще более выросла за счет новых фортов и многокилометровых оборонительных линий. К началу ХХ века Брест стал крепостью I класса, основным форпостом России на западной границе.

На протяжении второй половины XIX - в начале XX века в крепости неоднократно проводились работы по модернизации и расширению, в которых принимали участие известные инженеры-фортификаторы. Среди них герой обороны Севастополя в Крымскую войну генерал Эдуард Тотлебен и военный инженер Дмитрий Карбышев, впоследствии генерал и Герой Советского Союза.

Защитники

Немецкий план штурма Брестской крепости (22 июня 1941 г.)

Накануне войны в лагеря на учения из Брестской крепости были выведены больше половины подразделений этих двух дивизий - 10 из 18 стрелковых батальонов, 3 из 4 артполков, по одному из двух дивизионов ПТО и ПВО, разведбатов и некоторые другие подразделения. На утро 22 июня 1941-го в крепости находились: 84-й стрелковый полк без двух батальонов; 125-й стрелковый полк без батальона и саперной роты; 333-й стрелковый полк без батальона и саперной роты; 44-й стрелковый полк без двух батальонов; 455-й стрелковый полк без батальона и саперной роты (по штату это должно было составлять - 10074 человек личного состава, в батальонах было 16 противотанковых орудий и 120 минометов, в полках 50 пушек и ПТО, 20 минометов). Помимо этого в крепости размещались: 131-й артполк; 98-й дивизион противотанковой обороны; 393-й зенитно-артиллерийский дивизион; 75-й разведбат; 37-й батальон связи; 31-й автобат; 158-й автобат (по штату - 2169 человек личного состава, 42 ствола артиллерии, 16 легких танков, 13 бронеавтомобилей), а также тыловые части 33-го инженерного полка и 22-й танковой дивизии, 132-й конвойный батальон войск НКВД, 3-я погранкомендатура 17-го отряда, 9-я погранзастава (в Цитадели - центральной части крепости) и окружной госпиталь на Южном острове, большинство персонала и пациентов которого попали в плен в первые часы войны.

Разумеется, наличная численность в частях была существенно ниже штатной. Но фактически утром 22 июня 1941 года в Брестской крепости суммарно находилась неполная дивизия - без 1 стрелкового батальона, 3 саперных рот и гаубичного полка. Плюс батальон НКВД и пограничники. В среднем в дивизиях Особого Западного Военного Округа к 22 июня 1941 было около 9300 человек личного состава, то есть 63 процента от штатной нормы. Таким образом, можно предположить, что всего в Брестской крепости утром 22 июня было более 8 тысяч бойцов и командиров, не считая персонал и пациентов госпиталя.

На участке фронта, где располагалась Брестская крепость, а также железнодорожная линия севернее крепости и автомобильная дорога южнее крепости, должна была наступать германская 45-я пехотная дивизия (из состава бывшей австрийской армии) 12-го армейского корпуса, имевшая боевой опыт польской и французской кампаний. Общая штатная численность этой дивизии должна была составлять 17,7 тысяч человек, а ее боевых подразделений (пехотных, артиллерийских, саперных, разведывательных, связных) - 15,1 тысячи. Из них пехотинцев, саперов, разведчиков - 10,5 тысяч (вместе с собственными тыловиками).

Немецкие танки

Итак, у немцев было численное превосходство в живой силе (считая полную численность боевых подразделений). Что касается артиллерии, то у гитлеровцев помимо дивизионного артполка (орудия которого не пробивали полутора-двухметровые стены казематов) были две 600-мм самоходные мортиры 040 - так называемые «Карлы». Общий боекомплект этих двух орудий составлял 16 снарядов (одну мортиру заклинило при первом выстреле). Также у немцев в районе Брестской крепости были еще 9 мортир калибра 211 мм. И кроме того - полк реактивных многоствольных минометов (54 шестиствольных «Небельверферов» калибра 158,5 мм) - а подобного советского оружия тогда еще не было не только в Брестской крепости, но и во всей Красной армии.

Говоря о соотношении сил в районе Брестской крепости нельзя учитывать только количество солдат, пушек и минометов. За гитлеровцами была внезапность нападения, которая часто играет большую роль, чем технические характеристики оружия и число бойцов. Советские части, защищавшие крепость, по сути даже не знали, что началась война - объявление Сталина последовало только 3 июля, когда оборона закончилась. Немцы имели четкий план действий, советские бойцы не только не получали директив от высшего командования, но даже не знали, что происходит на соседних участках границы. Отбивая атаки гитлеровцев, они и думать не думали, что враг уже занял Минск, линия фронта сдвинулась на сотни километров вглубь СССР и танковые дивизии Гепнера и Гудериана рвутся к сердцу страны. Мужество защитников крепости в данном случае можно рассматривать совершенно автономно от всего хода боевых действий. Это один из уникальных случаев в истории войны, когда стратегические и тактические интересы ушли на второй план, а на первый выдвинулись личные качества людей и воинский долг.

Оборона

Немцы заранее решили, что Брестскую крепость придется брать только пехотой - без танков. Их применению препятствовали леса, болота, речные протоки и каналы, окружавшие крепость. Ближайшей задачей 45-й дивизии было: взятие Брестской крепости, железнодорожного моста через Буг северо-западнее крепости и нескольких мостов через реки Буг и Мухавец внутри, южнее и восточнее крепости. К концу дня 22 июня дивизия должна была продивинуться на 7-8 километров вглубь советской территории. На взятие крпости уверенные в себя гитлеровские стратеги отвели не более восьми часов.

Вермахт начал боевые действия 22 июня 1941 в 3:15 утра по берлинскому времени - ударом артиллерии и реактивных минометов. Каждые 4 минуты огонь артиллерии переносился на 100 метров восточнее, перпахивая все территорию обстрела. В 3:19 штурмовой отряд (пехотная рота и саперы) на 9 резиновых моторных лодках направился на захват мостов. В 3:30 другой немецкой пехотной ротой при поддержке саперов был взят железнодорожный мост через Буг. К 4:00 отряд, потеряв две трети личного состава, захватил два моста, соединяющие Западный и Южный острова с Цитаделью (центральной частью Брестской крепости). Эти два острова, оборонявшиеся только пограничниками и батальоном НКВД, были взяты двумя пехотными батальонами также к 4:00.

Немецкие войска ведут бой у стен Брестской крепости, июнь 1941-ого

В 6:23 штаб 45-й дивизии доложил в корпус, что вскоре будет взят Северный остров Брестской крепости. В докладе говорилось, что сопротивление советских войск, пустивших в ход бронетехнику, усилилось, но ситуация под контролем. Однако позже командованию 45-й дивизии пришлось ввести в бой резерв - 133-й пехотный полк. К этому времени в боевых действиях были убиты два из пяти немецких командиров батальонов и тяжело ранен командир полка.

В 10:50 штаб 45-й дивизии доложил командованию корпуса о больших потерях и упорных боях в крепости. В докладе говорилось: «Русские ожесточенно сопротивляются, особенно позади наших атакующих рот. В Цитадели противник организовал оборону пехотными частями при поддержке 35-40 танков и бронеавтомобилей. Огонь вражеских снайперов привел к большим потерям среди офицеров и унтер-офицеров».

В 14:30 командир 45-й пехотной дивизии генерал-лейтенант Шлиппер, находясь на Северном острове, частично занятом его солдатами, принял решение с наступлением темноты отвести подразделения, уже проникшие на Центральный остров, поскольку, по его мнению, захватить Цитадель действиями только пехоты было невозможно. Шлиппер решил, что во избежание напрасных потерь Цитадель следует взять измором и регулярными обстрелами, поскольку железнодорожная линия к северу от Брестской крепости и автодорога к югу от нее уже могли использоваться немцами для наступления на восток, а сама крепость осталась в тылу немцев. По свидетельству противника, к Цитадели «нельзя было подступиться, имея только пехотные средства, так как превосходно организованный ружейный и пулеметный огонь из глубоких окопов и подковообразного двора скашивал каждого приближающегося. Оставалось только одно решение - голодом и жаждой принудить русских сдаться в плен...».

Брест, июнь 41-го: Немецкие солдаты ведут бой

При этом в центре Цитадели, в бывшей крепостной церкви, оказались в окружении около 70 гитлеровцев. Они прорвались в Цитадель с Западного острова, захватили церковь как важный опорный пункт и двинулись к восточной оконечности Центрального острова, где должны были соединиться с 1-м батальоном 135-го полка. Однако 1-му батальону не удалось ворваться в Цитадель с Южного острова, и отряд немцев с боями отступил обратно к церкви, где занял круговую оборону.

В боях в течение одного дня 22 июня 1941 года 45-я пехотная дивизия при штурме Брестской крепости понесла небывалые для нее ранее потери - только убитыми числились 21 офицер и 290 солдат и унтер-офицеров.

Для советских войск бои за крепость с самого начала свелись к обороне отдельных ее укреплений без единого штаба и командования, без связи и почти без взаимодействия между защитниками разных участков. Оборонявшихся возглавили командиры и политработники, в ряде случаев - принявшие на себя командование рядовые бойцы. Можно смело утверждать, что расчет врага на внезапность не оправдался; оборонительными боями, контратаками советские воины сковали силы противника, нанесли ему большие потери. При этом нужно учитывать, что с самого начала обороны защитники крепости испытывали острый недостаток воды и прдовольствия, что не могло не сказаться на физическом состоянии бойцов.

23 июня с 5:00 немцы начали артобстрел Цитадели, стараясь при этом не поразить своих солдат, окруженных в церкви. В тот же день впервые против защитников Брестской крепости были применены танки. Это были четыре трофейных французских машины Somua S-35. Одна из них была подбита ручными гранатами у Северных ворот крепости. Второй танк прорвался в центральный двор Цитадели, но был подбит орудием 333-го полка. Оба подбитых танка немцам удалось эвакуировать. Третий танк был подбит зенитным орудием в Северных воротах крепости. В этот же день осажденные на Центральном острове обнаружили два крупных склада вооружений - большое количество автоматов ППД, патронов, а также минометов с боезапасом. Защитники крепости стали массированно обстреливать позиции врага к югу от Цитадели.

С Северного и Южного островов противник начал психологическую атаку: немецкие автомашины с громкоговорителями стали призывать защитников сдаваться. В 17:15 гитлеровцы объявили о прекращении артобстрела на полтора часа - для желающих сдаться. Из руин вышло несколько сот человек, значительная часть из них - женщины и дети семей комсостава. С наступлением темноты несколько групп осажденных попытались вырваться из крепости. Как и накануне, все эти попытки закончились неудачей - прорывавшиеся или погибали, или попадали в плен, или вновь занимали оборону.

24 июня противнику удалось создать коридор и вывести своих солдат, блокированных в Церкви. Помимо Центрального острова, под контролем защитников крепости по-прежнему оставалась восточная часть Северного острова. Весь день продолжался артобстрел. В 16:00 24 июня штаб 45-й дивизии доложил, что Цитадель взята и проводится подавление отдельных очагов сопротивления. В 21:40 в штаб корпуса было доложено о полном захвате Брестской крепости. Однако боевые действия продолжались.

Руины Тереспольских ворот

Немцы сформировали боевые группы из саперов и пехоты, которые методично ликвидировали остававшиеся очаги сопротивления. Для этого использовались подрывные заряды и огнеметы, однако 25 июня у германских саперов остался лишь один огнемет (из девяти), который они не могли использовать без поддержки бронетехники. 26 июня на Северном острове немецкие саперы взорвали стену здания школы политсостава. Там было взято 450 пленных. Основным очагом сопротивления на Северном острове остался Восточный форт. По показаниям перебежчика, 27 июня там оборонялось до 400 бойцов и командиров во главе с майором Петром Гавриловым.

Против форта немцы применили два остававшихся у них танка. Танки стреляли по амбразурам форта, и в результате, как сказано в докладе штаба 45-й дивизии, «русские стали вести себя тише, но непрерывная стрельба снайперов продолжалась из самых неожиданных мест».

На Центральном острове остатки оборонявшихся, сосредоточившиеся в северных казармах Цитадели, 26 июня решили пробиваться из крепости. В авангарде пошел отряд из 100-120 бойцов под командованием лейтенанта Виноградова. Отряду удалось пробиться за пределы крепости, потеряв половину своего состава, однако остальным осажденным на Центральном острове этого сделать не удалось - понеся большие потери, они вернулись назад. Вечером 26 июня остатки отряда лейтенанта Виноградова были окружены немцами и почти полностью уничтожены. Виноградов и несколько бойцов попали в плен. Попытки прорыва с Центрального острова продолжались 27 и 28 июня. Они также были прекращены из-за больших потерь.

28 июня те же два германских танка и несколько самоходных орудий, возвращавшихся из ремонта на фронт, продолжали обстреливать Восточный форт на Северном острове. Однако это не принесло видимых результатов, и командир 45-й дивизии обратился за поддержкой к Люфтваффе. Однако из-за низкой облачности в тот день авиаудар нанесен не был. 29 июня в 8:00 германский бомбардировщик сбросил на Восточный форт 500-килограммовую бомбу. Затем была сброшена еще одна 500-килограммовая и наконец 1800-килограммовая бомба. Форт был практически разрушен. К наступлению темноты было взято в плен 389 человек. Утром 30 июня руины Восточного форта были обысканы, найдено несколько раненых защитников (майор Петр Гаврилов не был найден - он попал в плен только 23 июля 1941). Штаб 45-й дивизии вторично доложил о полном взятии крепости.

Могила немецкого солдата, август 1941-ого

Командование 45-й дивизии не ожидало, что ее войска понесут столь значительные потери от защитников Брестской крепости. В дивизионном рапорте от 30 июня 1941 года говорится: «Дивизия взяла 7000 пленных, в том числе 100 офицеров (в число попавших в плен включен медперсонал и больные в госпитале). Наши потери - 482 убитых, в том числе 48 офицеров, и свыше 1000 раненых». Для сравнения - в ходе польской кампании 45-я дивизия, пройдя с боями 400 километров за 13 дней, потеряла 158 человек убитыми и 360 ранеными. Более того - суммарные потери немецкой армии на Восточном фронте к 30 июня 1941 года составили 8886 убитых. То есть на защитников Брестской крепости приходится более 5 процентов из них.

Однако, если проанализировать все имеющиеся данные, стоит отметить, что заявив 30 июня о полном взятии крепости, командование 45-й дивизии откровенно поторопилось. По официальным советским данным, сопротивление в крепости продолжалось еще много недель. До 12 июля в Восточном форту продолжала сражаться небольшая группа бойцов во главе с Гавриловым. Жители Бреста рассказывали, что до конца июля или даже до первых чисел августа из крепости слышалась стрельба и гитлеровцы привозили оттуда в город, где был размещен их армейский госпиталь, своих раненых офицеров и солдат.

К более позднему времени относятся надписи, оставленные на стенах крепости ее защитниками: «Умрем, но из крепости не уйдем», «Я умираю, но не сдаюсь. Прощай, Родина. 20.11.41.». Показательно и то, что ни одно из знамен воинских частей, сражавшихся в крепости, не досталось немцам.

Ошеломленные таким яростным сопротивлением противник вынужден был отметить стойкость советских солдат. В июле генерал Шлиппер в «Донесении о занятии Брест-Литовска» сообщал: «Наступление на крепость, в которой сидит отважный защитник, стоит много крови. Эта простая истина еще раз доказана при взятии Брестской крепости. Русские в Брест-Литовске дрались исключительно настойчиво и упорно, они показали превосходную выучку пехоты и доказали замечательную волю к сопротивлению».

Эпилог

Севастополь, Ленинград, Смоленск, Вязьма, Керчь, Сталинград - вехи истории сопротивления советского народа гитлеровскому вторжению. Первым в этом списке идет Брестская крепость. Она определила весь настрой этой войны - бескомпромиссной, упорной и, в конечном итоге, победносной. И главное, наверное, не в наградах, а орденами и медалями были награждены около 200 защитников Брестской крепости, двое стали Героями Советского Союза - майор Гаврилов и лейтенант Андрей Кижеватов (посмертно), а в том, что именно тогда, в первые дни войны, советские воины доказали всему миру, что мужество и долг перед своей страной, народом, могут противостоять любому нашествию. В этой связи иногда кажется, что Брестская крепость - это подтверждение слов Бисмарка и начало конца гитлеровской Германии.