Соловьев исторические дела философии конспект. Соловьев В.С. Историческия дела философии (1880)

Владимир Сергеевич Соловьев (1853–1900) – философ, поэт, публицист. Им была заложена традиция русской философии всеединства. Он провидел и посильно реализовал плодотворнейшую тенденцию к синтезу философской и богословской мысли, рационального и мистического типов философствования, западной и восточной культурной традиции. При этом чуждый всякому национализму и интеллектуальной нетерпимости он оставался глубоко русским, христианско-соборным мыслителем, чей духовно-теоретический призыв к единению подкреплялся личной нравственной честностью и жизненным достоинством.

В лекции «Исторические дела философии» (1880) Соловьев, рассматривая роль философии в истории человечества, ставит вопрос: «Что же делала философия?» и приходит к выводу: «Она освобождала человеческую личность от внешнего насилия и давала ей внутреннее содержание. Она низвергала всех ложных чужих богов и развивала в человеке внутреннюю форму для откровения истинного Божества… Она делает человека вполне человеком». Основу философии Соловьева составили разработанные им понятия всеединства, добра и его воплощений, богоче-ловечества. Должное содержание или смысл человеческой жизни он видит в осуществлении человеком, обществом и человечеством в целом идеи добра. При этом добро трактуется онтологически как некая высшая сущность, получающая воплощение в различных формах – в индивидуальном бытии человека, в религии и церкви, в истории человечества. Добро обладает следующими свойствами:

1) чистотой, или самозаконностью (автономией), ибо оно ничем внешним не обусловлено;

2) полнотой, или всеединством, поскольку оно все собою обусловливает;

3) силой, или действенностью, поскольку оно через все осуществляется.

Иенно человек в своем разуме и совести (а не во всех своих поступках и жизнепроявлениях) есть безусловная форма для добра как безусловного содержания. Его право и долг – оценивать с точки зрения соответствия идее Добра не только собственное поведение, но и те общественные образования, в которые он оказывается включенным (семья, церковь, Отечество). Соловьев не принимает противопоставления личности и общества, критикуя как утверждающих самодостаточность отдельной личности, так и тех, которые видят в жизни человека только общественные массы. Человек для него – существо лично-общественное. Соловьев различает три основные формы организации человеческого общества:

1) родовую форму;

2) национально-государственный строй;

3) всемирное общение жизни.

Последняя из этих форм есть осуществление идеи всеединства – идеал будущего, когда в «действительном нравственном порядке» будут преобразованы и воссоединены все элементы бытия, содержащие даже в своем несовершенном состоянии «искру Божества».

Начинает с востока. А именно с индии.

Философию религиозного идеализма в России отличает принадлежность к методологическому направлению, известному под названием синкретизма. На синкретизм как характерное качество построений Владимира Сергеевича Соловьева (1853-1900) указывается только в статье о нем, помещенной в пятом томе «Философской энциклопедии». В других трудах советских философов о Соловьеве эта особенность не учитывается.

Между тем в дореволюционной литературе синкретизму уделялось значительное внимание. Правда, термин этот определялся не совсем однозначно: то как философское направление, «ищущее истины в чисто искусственном соединении самых разнообразных, даже противоположных систем», а после 1905 г. синкретизм получил политическое звучание как «примирительное объединение борющихся партий», сект, систем и т.п. путем ослабления разъединяющих ихидей и установления таких тезисов учения, которые каждый может толковать по-своему».

Сложную и с умом сотканную конструкцию синкретизма нельзя представлять как упрощенное явление без риска подорвать доказательность суждений и выводов. Неправомерно, например, начинать критику взглядов Соловьева с тезиса, что он «с первых дней выступления на поприще философии... объявил войну философскому материализму», ибо при этом забывают, что в отличие от воинственных и ничему не научившихся ортодоксалов православия он более тонко подходил к проблеме борьбы с материализмом, учитывая философский дух пореформенной России 60-70-х годов. Мог ли Соловьев, выдвинувший «обновленческий» тезис - «христианство обещает не только новое небо, но и новую землю», в условиях исключительной популярности материализма, позднее позитивизма, который долго отождествляли с «умеренным материализмом», отрываться от «земной материи»? Напротив, в своей вступительной лекции «Исторические дела философии», прочитанной в Петербургском университете в ноябре 1880 г., он приветствовал «восстановление прав материи» у Фурье и одобрил последующие действия натуралистической и материалистической философии по восстановлению и развитию значения материального начала в мире и человеке: «...эта философия, сама того не зная, - утверждал лектор, - служила христианской истине, восстановляя один из необходимых элементов, пренебреженный и отринутый односторонним спиритуализмом и идеализмом». Следует иметь в виду, что под «восстановлением прав материи» Соловьев скрывает необходимость восстановления, в рамках религиозной философии, традиционного христианского дуализма (бог и сотворенная им из ничего природа), который в ходе вековой борьбы ортодоксалов с материализмом оказался без материальной природы в человеке и вне его. Напомним усилия Беркли изгнать материю из природы во имя борьбы с «доктриной материи» атеистов в его сочинении «Трактат об основах человеческого познания» (1710). Соловьев, таким образом, пытается устранить «перегибы» в борьбе с материализмом, «ибо только признание материи в её истинном значении (т.е. сотворенной богом из ничего - В.3.),- говорил Соловьев, - освобождает от фактического рабства материи и невольного материализма (курсив наш - В.З.)». Таким образом, Соловьев синкретически тонко подменил проблему основного вопроса философии вопросом регенерации дуализма христианской мысли и подвел своих слушателей к безобидному для фидеизма выводу: «...до тех пор, пока человек не признает материальной природы в себе и вне себя за нечто свое, дока он не сроднится с нею и не полюбит ее, он не свободен от нее, она тяготеет над ним как нечто чуждое, неведомое и невольное». Далее Соловьев прокламирует равенство заслуг материализма, дуалистически принимаемого, с рационализмом и соответственно познания материальной природы с познанием человеком его «разумно свободного духа». И здесь философ верен своей синкретической методологии: он заявляет о союзе с рационализмом, с которым казенное православие вело борьбу. За кулисами этих отвлеченностей вынашивается мысль о том, чтобы церковь обратилась к земным вопросам, волнующим верующих, принимала участие в разрешении их социальных нужд. Здесь же и исходный пункт его будущей социософской концепции мудрого этического отношения к природе в видах прокормления человечества, которой в 90-е годы Соловьев отгораживался от реальностей социальных противоречий капитализма.

В наиболее логически строгом и обобщенном очерке о Соловьеве в «Философской энциклопедии» указывается на трудность реконструирования его философской системы и, в частности, на нестабильность ее исторических и социологических аспектов, которые «резко менялись на протяжении жизни философа». Авторы находят возможным, следуя биографам Соловьева (С.М. Соловьеву-младшему и Е.Н. Трубецкому), условно разделить творчество Соловьева на три периода: теологизированного прогрессизма (70-е годы), утопии всемирного государства (80-е годы) и эсхатологического (90-е годы). Нам представляется, что обозначения этапов его эволюции в этой периодизации нуждаются в уточнении. Во-первых, теологизация присутствует на всех этапах эволюции этого историософа, а элементы теократической утопии, равно как и возможность эсхатологических выводов (т.е. выводов о конечных судьбах мира, истории и человека) по существу обнаруживаются у Соловьева 70-х годов.

Во-вторых, сама динамика его идейной эволюции, проанализированная по первоисточникам, показывает нам другие этапы в развитии его взглядов. Синкретическое теоретизирование Соловьева в области философии истории, можно разделить на два периода: конструктивный (70-е годы), когда он пытался создать оптимистическую систему мирового исторического процесса на базе идей Гегеля, Спенсера, славянофилов и православия, деструктивный (90-е годы), когда им использовались реакционные романтические идеи Сисмонди и отдельные элементы своей потерпевшей крушение конструкции. Между этими периодами Соловьев выступал как теософ с утопическими идеями мирового теократического государства. Для 80-х годов, как и в последние годы жизни, характерно нарастание исторического пессимизма и усугубление реакционности идей. Свою первую историософскую концепцию Соловьев четко сформулировал в 24-летнем возрасте, назвав ее «синтетическим взглядом на общую историю человечества».

Впервые он изложил элементы своего учения, выступая в 1877 г. в публичном заседании Общества любителей российской словесности с речью «Три силы», указав, что идеи, высказанные в этой аудитории, он развивает в «исторических пролегоменах» к сочинению «О началах цельного знания». Именно здесь следует искать ключи к тому историософскому багажу, который составляет исходный пункт теоретической эволюции Соловьева. И хотя в поисках безусловного содержания исторического человеческого развития он неизменно приходит к «третьей силе», т.е.к откровению «божественного мира», который для Соловьева «выше человека и внешней природы», для нас важно другое: наряду с теологическими конструкциями и бесплотным мистицизмом он вынужден пользоваться для построения своей концепции земными теоретическими материалами своего времени», причем даже взятыми напрокат у критикуемых им позитивистов и социалистов.

Итак, что же делала философия? Она освобождала человеческую личность от внешнего насилия и давала ей внутреннее содержание. Она низвергала всех ложных чужих богов и развивала в человеке внутреннюю форму для откровений истинного Божества. В мире древнем, где человеческая личность по преимуществу была подавлена началом природным, материальным, как чуждою внешнею силой, философия освободила человеческое сознание от исключительного подчинения этой внешности и дала ему внутреннюю опору, открывши для его созерцания идеальное духовное царство, в мире новом, христианском, где само это духовное царство, само это идеальное начало, принятое под фирмою внешней силы, завладело сознанием и хотело подчинить и подавить его, философия восстала против этой изменившей своему внутреннему характеру духовной силы, сокрушила ее владычество, освободила, выяснила и развила собственное существо человека сначала в его рациональном, потом в его материальном элементе.

И если теперь мы спросим: на чем основывается эта освободительная деятельность философии, то мы найдем ее основание в том существеннейшем и коренном свойстве человеческой души, в силу которого она не останавливается ни в каких границах, не мирится ни с какими извне данными определениями, ни с каким внешним ей содержанием, так что все блага и блаженства на земле и на небе не имеют для нее никакой цены, если они не ею самой добыты, не составляют ее собственного внутреннего достояния. И эта неспособность удовлетвориться никаким извне данным содержанием жизни, это стремление к все большей и большей внутренней полноте бытия, эта сила-разрушительница всех чуждых богов,- эта сила уже содержит и возможности того, к чему стремится,- абсолютную полноту и совершенство жизни. Отрицательный процесс сознания есть вместе с тем процесс положительный, и каждый раз как дух человеческий, разбивая какого-нибудь старого кумира, говорит: это не то, чего я хочу,- он уже этим самым дает некоторое определение того, чего хочет, своего истинного содержания.

Эта двойственная сила и этот двойной процесс, разрушительный и собственную сущность самого человека, того, чем определяется его достоинство и преимущество перед остальною природой, так что на вопрос: что делает философия? – мы имеем право ответить: она делает человека вполне человеком. А так как в истинно человеческом бытии равно нуждаются и Бог, и материальная природа,- Бог в силу абсолютной полноты своего существа, требующий другого для ее свободного усвоения, а материальная природа, напротив, вследствие скудости и неопределенности своего бытия, ищущей другого для своего восполнения и определения, - то, следовательно, философия, осуществляя собственно человеческое начало в человеке, тем самым служит и божественному и материальному началу, вводя и то, и другое в форму свободной человечности.

Так вот, если кто из вас захочет посвятить себя философии, пусть он служит ей смело и с достоинством, не пугаясь ни туманов метафизики, ни даже бездны мистицизма; пусть он не стыдится своего собственного служения и не умаляет его, пусть он знает, что, занимаясь философией, он занимается делом хорошим, делом великим и для всего мира полезным.

(Вл. Соловьев. Исторические дела философии. Лекция, произнесенная им 20 ноября 1880 г. В Санкт-Петербургском университете // Вопросы философии. 1988, № 8. С.123-125).

Министерство образования и науки Российской Федерации ОМСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ТЕХНИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТОмГТУ Кафедра Философии ОТЧЕТпо дисциплине Философия СОЛОВЬЕВ В.С. ИСТОРИЧЕСКИЕ ДЕЛА ФИЛОСОФИИ Принял преподаватель В. В. Федорышин подпись, дата Выполнил студент гр.

ИВТ-264 В.В.Коробов подпись, дата Омск 2006 Философию религиозного идеализма в России отличает принадлежность к методологическому направлению, известному под названием синкретизма. На синкретизм как характерное качество построений Владимира Сергеевича Соловьева 1853-1900 указывается только в статье о нем, помещенной в пятом томе Философской энциклопедии. В других трудах советских философов о

Соловьеве эта особенность не учитывается. Между тем в дореволюционной литературе синкретизму уделялось значительное внимание. Правда, термин этот определялся не совсем однозначно то как философское направление, ищущее истины в чисто искусственном соединении самых разнообразных, даже противоположных систем, а после 1905 г. синкретизм получил политическое звучание как примирительное объединение борющихся партий, сект, систем и т.п. путем ослабления разъединяющих ихидей и установления таких тезисов учения, которые

каждый может толковать по-своему.Сложную и с умом сотканную конструкцию синкретизма нельзя представлять как упрощенное явление без риска подорвать доказательность суждений и выводов. Неправомерно, например, начинать критику взглядов Соловьева с тезиса, что он с первых дней выступления на поприще философии объявил войну философскому материализму, ибо при этом забывают, что в отличие от воинственных и ничему не научившихся ортодоксалов

православия он более тонко подходил к проблеме борьбы с материализмом, учитывая философский дух пореформенной России 60-70-х годов. Мог ли Соловьев, выдвинувший обновленческий тезис христианство обещает не только новое небо, но и новую землю, в условиях исключительной популярности материализма, позднее позитивизма, который долго отождествляли с умеренным материализмом, отрываться от земной материи Напротив, в своей вступительной лекции Исторические дела философии, прочитанной в

Петербургском университете в ноябре 1880 г он приветствовал восстановление прав материи у Фурье и одобрил последующие действия натуралистической и материалистической философии по восстановлению и развитию значения материального начала в мире и человеке эта философия, сама того не зная, утверждал лектор, служила христианской истине, восстановляя один из необходимых элементов, пренебреженный и отринутый односторонним спиритуализмом и идеализмом. Следует иметь в виду, что под восстановлением прав материи

Соловьев скрывает необходимость восстановления, в рамках религиозной философии, традиционного христианского дуализма бог и сотворенная им из ничего природа, который в ходе вековой борьбы ортодоксалов с материализмом оказался без материальной природы в человеке и вне его. Напомним усилия Беркли изгнать материю из природы во имя борьбы с доктриной материи атеистов в его сочинении Трактат об основах человеческого познания 1710.

Соловьев, таким образом, пытается устранить перегибы в борьбе с материализмом, ибо только признание материи в е истинном значении т.е. сотворенной богом из ничего В.3 говорил Соловьев, освобождает от фактического рабства материи и невольного материализма курсив наш В.З Таким образом, Соловьев синкретически тонко подменил проблему основного вопроса философии вопросом регенерации дуализма христианской мысли и подвел своих слушателей к безобидному для фидеизма выводу

до тех пор, пока человек не признает материальной природы в себе и вне себя за нечто свое, дока он не сроднится с нею и не полюбит ее, он не свободен от нее, она тяготеет над ним как нечто чуждое, неведомое и невольное. Далее Соловьев прокламирует равенство заслуг материализма, дуалистически принимаемого, с рационализмом и соответственно познания материальной природы с познанием человеком его разумно свободного духа. И здесь философ верен своей синкретической методологии он заявляет о союзе с рационализмом, с

которым казенное православие вело борьбу. За кулисами этих отвлеченностей вынашивается мысль о том, чтобы церковь обратилась к земным вопросам, волнующим верующих, принимала участие в разрешении их социальных нужд. Здесь же и исходный пункт его будущей социософской концепции мудрого этического отношения к природе в видах прокормления человечества, которой в 90-е годы Соловьев отгораживался от реальностей социальных противоречий капитализма.

В наиболее логически строгом и обобщенном очерке о Соловьеве в Философской энциклопедии указывается на трудность реконструирования его философской системы и, в частности, на нестабильность ее исторических и социологических аспектов, которые резко менялись на протяжении жизни философа. Авторы находят возможным, следуя биографам Соловьева С.М. Соловьеву-младшему и Е.Н. Трубецкому, условно разделить творчество

Соловьева на три периода теологизированного прогрессизма 70-е годы, утопии всемирного государства 80-е годы и эсхатологического 90-е годы. Нам представляется, что обозначения этапов его эволюции в этой периодизации нуждаются в уточнении. Во-первых, теологизация присутствует на всех этапах эволюции этого историософа, а элементы теократической утопии, равно как и возможность эсхатологических выводов т.е. выводов о конечных судьбах мира, истории и человека по существу обнаруживаются у

Соловьева 70-х годов. Во-вторых, сама динамика его идейной эволюции, проанализированная по первоисточникам, показывает нам другие этапы в развитии его взглядов. Синкретическое теоретизирование Соловьева в области философии истории, можно разделить на два периода конструктивный 70-е годы, когда он пытался создать оптимистическую систему мирового исторического процесса на базе идей Гегеля, Спенсера, славянофилов и православия, деструктивный 90-е годы, когда им использовались

реакционные романтические идеи Сисмонди и отдельные элементы своей потерпевшей крушение конструкции. Между этими периодами Соловьев выступал как теософ с утопическими идеями мирового теократического государства. Для 80-х годов, как и в последние годы жизни, характерно нарастание исторического пессимизма и усугубление реакционности идей. Свою первую историософскую концепцию Соловьев четко сформулировал в 24-летнем возрасте, назвав ее синтетическим взглядом на общую историю

человечества. Впервые он изложил элементы своего учения, выступая в 1877 г. в публичном заседании Общества любителей российской словесности с речью Три силы, указав, что идеи, высказанные в этой аудитории, он развивает в исторических пролегоменах к сочинению О началах цельного знания. Именно здесь следует искать ключи к тому историософскому багажу, который составляет исходный пункт теоретической эволюции Соловьева.

И хотя в поисках безусловного содержания исторического человеческого развития он неизменно приходит к третьей силе, т.е. к откровению божественного мира, который для Соловьева выше человека и внешней природы, для нас важно другое наряду с теологическими конструкциями и бесплотным мистицизмом он вынужден пользоваться для построения своей концепции земными теоретическими материалами своего времени, причем даже взятыми напрокат у критикуемых им позитивистов и социалистов.

Вынашивание Соловьевым исторических пролегомен потребовало от него примерно пятилетнего 1873-1877 подготовительного периода, необходимого для критики утвердившихся в России с 60-х годов идей позитивизма и социализма, а также достижений исторической науки. Этот период открывается хронологически первым сочинением Соловьева Мифологический процесс в древнем язычестве 1873, где двадцатилетний автор признает научную важность объяснения первобытной языческой жизни человечества, которая составляет материальную основу

всего дальнейшего развития курсив наш В.З Тут же он утверждает, что жизнь всецело определялась одним началом религиозным верованием, а поэтому объяснение этого начала объясняет все язычество, а чрез то дает основу для объяснения и всей истории человечества. Еще через год, читая в Московском университете вступительную лекцию в курс философии, Соловьев защищает необходимость метафизики для исторической науки, так как последняя, по мнению лектора,

не в состоянии разрешить вопрос о смысле истории на основании одних фактических данных Соловьев утверждал, что фактическая история есть отрывок без начала и конца, неопределенный сегмент неизвестной дуги, нечто само по себе лишенное смысла. Доказывалось это тем, что историческая наука не может без метафизики сформулировать понятие цельного развития, лежащего в основании проблемы смысла истории человечества.

Наконец, в 1877 г. Соловьев непосредственно приступает к изложению своей синтетической историософии. Но для этого ему было необходимо сделать самый широкий критический шаг дать оценку всей истории человечества ее движущих сил, осуществить критику современного европейского капитализма и идей социализма, чтобы проложить путь собственной концепции. Начало теоретической работы было заложено в Трех силах, а окончательное завершение умственного здания

Соловьев осуществил в своих исторических пролегоменах, куда текстуально включены многие идеи Трех сил. По мысли историософа, от начала истории три коренные силы управляли человеческим развитием первые две силы имеют отрицательный, исключительный характер, они лишены внутренней целости и жизни, если бы только эти две силы управляли историей человечества, то в ней не было бы ничего, кроме вражды и борьбы, не было бы никакого положительного содержания, а поэтому история была бы лишь механическим

движением, определяемым противоположностью этих сил. Первую силу Соловьев наделяет сугубо интегральными нивелирующими способностями она стремится подчинить человечество во всех сферах и на всех степенях его жизни одному верховному началу, в его исключительном единстве стремится смешать и слить все многообразие частных форм, подавить самостоятельность лица, свободу личной жизни. Один господин и мертвая масса рабов вот последнее осуществление этой силы.

Это мусульманский Восток. Вторая сила полная противоположность первой она почти безгранично дифференцирует элементы общества, атомизирует и индивидуализирует их до последней степени она стремится разбить твердыню мертвого единства, дать везде свободу частным формам жизни, свободу лицу и его деятельности под ее влиянием отдельные элементы человечества становятся исходными точками жизни, действуют исключительно из себя и для себя, общее теряет значение реального существенного бытия, превращается во что-то отвлеченное,

пустое, в формальный закон, а наконец, и совсем лишается всякого смысла. Это католический и протестантский Запад. Соловьеву вторая сила претит еще больше первой всеобщий эгоизм и анархия, множественность отдельных единиц без всякой внутренней связи вот крайнее выражение этой силы. Ее преобладание привело бы к распадению человечества на составные стихии жизненная связь порвалась бы, и история окончилась войной всех против всех, самоистреблением человечества.

Соловьеву импонирует третья сила. Ее он наделяет примирительной способностью. Она примиряет единство высшего начала свободной множественностью частных форм и элементов, созидает таким образом целость общечеловеческого организма и дает ему внутреннюю тихую жизнь курсив наш В.З Все исторические эпохи и культуры разнятся лишь в зависимости от соотношения действий трех сил, которые всегда осуществляются совместно. Так, современное человечество представлялось ему как совместное

существование трех культур, резко между собой различающихся мусульманского Востока, западной цивилизации и славянского мира. Все прочие, находящиеся вне указанных цивилизаций, по мнению Соловьева, не имеют общего значения.